Над пропастью юности (СИ)

Она больше не воображала ни себя, ни Джеймса. Видение было разрушено отвращением, застрявшим тошнотворным комом посреди горла. Невообразимая мерзость — иначе Фрея не могла объяснить того, что ей пришлось прочитать. Книга посвятила её в секрет за запертыми дверьми, известный каждому, но в тоже время остающейся тем, о котором нельзя было лишним словом упоминать, сохраняя напускные приличия. Полупрозрачные намеки, прозрачной нитью вплетенные в рядно сплетен хранили в себе грязь, избегая слов, для которых ни у кого не было вразумительного объяснения.
В то же время Фрея была рада, что обо всем узнала, невзирая на то, что это оставило её в ужасном смятении. Она испытывала стыд, от которого всё лицо пылало жаром, будто Фрея наочно была обучена тому, о чем всего лишь прочитала. Воображение повторило картину, что сперва вызывала самые сладостно приятные ощущения, а затем она была омрачена отсутствием полного представления того, как всё происходило на самом деле. Теперь она была осведомлена в перспективе того, что её могло ожидать, хотя в то же время не была уверена, что готова была испытать на себе описанное.
С долей большего удивления Фрея теперь пыталась вообразить, действительно ли той девушке приносило удовольствие «проникновение» Джеймса в неё и каково было бы чувствовать его внутри себя.
Рассуждения её не могли продолжаться долго. Чертыханье за дверью в ванную заставили Фрею пугливо соскочить с места, будто оставались считанные секунды до уличения. Она поскользнулась на флисовом пледе и с грохотом упала вниз. Ушибленное место болело, и внизу спины должен был вырасти огромный синяк, но Фрея не стала мешкать. Поднявшись с пола, ухватилась за книгу и быстро затолкала её обратно под матрас. Закладка с канделябром, след от которого остался внутри желтоватых страниц, продолжала безвольно лежать на кровати. Потирая поясницу, Фрея обратно вскочила на кровать, взяв в руки другую книгу, что скучающе лежала на подоконнике, выжидая своего времени. Открыв её перед собой и состроив сосредоточенно невозмутимый вид, она продолжала чувствовать, как лицо горело.
Вопреки взволнованным ожиданиям Рейчел не спешила разрушать её покой. В голове стоял суетливый шум, но сквозь него Фрея сумела расслышать, как что-то с грохотом упало в ванную, по эмалированной поверхности которой прокатился шум, а следом за этим и тихие приглушенные всхлипы Рейчел.
Фрея неуверенно поднялась с места, оставив раскрытую книгу перевернутой на кровати. Шурша по деревянному полу шерстяными чулками, она подошла к двери и положила ладонь на ручку, чувствуя как жар оставлял лицо. Наострив слух, Фрея прислушалась к звукам за дверью ещё раз, чтобы убедиться, что ей не показалось. К сожалению, Рейчел разразилась ещё громким плачем, что не вызывало теперь сомнений.
Открыв двери, Фрея обнаружила Рейчел сидящей на бортике ванной. Она упиралась обеими руками о скользкую поверхность. Волосы были небрежно собраны кверху, шелковая ночная рубашка всё ещё была на ней. Опустив голову вниз, девушка содрогалась от плача, и даже скрип боковых дверей не заставил её поднять голову вверх. Фрея заметила на ноге Рейчел кровоподтек, пустившейся из открытой длинной царапины, затем внимательный взгляд обнаружил в руке подруги бритву, крепко сжатую в руке.
Фрея подошла к Рейчел, чтобы аккуратно забрать из её рук лезвие и в следующую же секунду крепко обнять, не спрашивая ни о чем. Рейчел не стала отталкивать её, напротив уткнулась влажным шмыгающим носом в предплечье и скользнула руками вверх по спине подруги, обнимая ту в ответ ещё крепче.
Они простояли так некоторое время. Фрея всё ещё испытывала чувство стыда, хоть причин на то было немного и все они были безосновательны. Она гладила Рейчел по голове, как ребенка, испытывая к себе отвращение за то, что мысли по-прежнему всполошено кружились вокруг прочитанного, даже во время успокоения Рейчел.
— Тебе нужно обработать рану, — мягко произнесла Фрея, чуть отстранившись от Рейчел, которая кивнула головой в ответ, выпуская подругу из кольца сомкнутых на её спине рук. — Со мной такое тоже часто случается, — произнесла только чтобы снять напряженную обстановку, повисшую в воздухе, как туман, серость которого ограничивала взор.
 
Рейчел неподвижно сидела на месте, когда Фрея копошилась вокруг. Нашла вату и дезинфицирующее средство, попросила подругу протянуть ногу вдоль бортика, прежде чем приняться обрабатывать не такую уж смертельную рану.
— Ты вообще когда-нибудь влюблялась? — Рейчел продолжала шмыгать носом, даже когда перестала плакать. Подперев сжатой ладонью щеку, она неотрывно наблюдала за Фреей и каждым её аккуратным движением.
— Как можно узнать, влюблен ты или нет? — Фрея кротко улыбнулась, взглянув на подругу лишь краем глаза.
— Значит, ты не влюблялась. Иначе это понимаешь сразу. Просто чувствуешь целую смесь разного и не понятного, и поделать с этим ничего не можешь, — Рейчел смешно двинула плечами. — Я влюблялась так много раз, Фрея. И каждый раз мне казалось, что это навсегда, — она мечтательно подняла голову вверх и развела руками в воздухе, задев Фрею, что заставило обеих девушек весело хохотнуть.
— Как ты тогда можешь быть уверена, что это была любовь, а не обычная симпатия? — покончив с обработкой царапины, Фрея села рядом с Рейчел на бортик ванной, сжав в руке кровавый шарик ваты. — Разве любовь не должна быть одна и навсегда?
— Дорогая, так бывает только в книгах и фильмах. Жизнь свободна от этих границ, ведь может же муж после смерти своей жены с той же искренностью, что и прежде, полюбить другую женщину. То же касается и вдов, — продолжала вслух рассуждать Рейчел, глядя прямо.
— Есть ли тогда смысл поиска?
— Поиска чего?
— Своей любви, единственной и неповторимой. Молодые люди нашего поколения встречаются и расстаются, убежденные в том, что любили друг друга. Но они не остаются вместе, потому что это была не та любовь, в которой они нуждались. Так есть ли смысл искать ту самую, если и она в один момент иссякнет? — на выдохе произнесла Фрея, совершенно неуверенная в смысле всего произнесенного.
— Может, смысла в этом и нет, как и во многих других вещах. Недостаток чувств в том, что они непостоянны и неподконтрольны нам. Насколько легче было бы жить, если бы мы могли управлять, не только силою ума, но и сердца, — Рейчел тихо хихикнула, будто произнесла что-то жутко забавное. — И всё же любить, даже то короткое время, что умею это делать я, прекрасно. И всё же, кажется, я всё ещё люблю Джеймса, — грустно продолжила девушка, опустив голову вниз на сложенные перед собой руки.
Фрея почувствовала неприятный укол от нарочного упоминания Джеймса. Случайные встречи, неожиданные поцелуи и равнодушные заверения в том, что с Рейчел он давно покончил. Забавные истории, жалящая ирония, раздражение и злость. Возбуждение, стыд и ощущение собственной недостаточности из-за мыслей, неправильность которых приводила в бешенство. Разыгравшееся воображение, отвращение и неуверенность. Это всё был Джеймс — ураган, от которого ей негде было спрятаться, невзирая на что она всё ещё пыталась это сделать. Надежды на то, что тот не сокрушит даже самые крепкие стены, что Фрея могла выстроить вокруг себя, не было, поскольку она сама не заметила, как тот попал в дом.
— Тебя это огорчает? — спросила Фрея, испытывая своего рода огорчение из-за того, как скверно всё получалось.
— Меня огорчает то, что мы не можем быть вместе. Уверена, он и сам успел проникнуться ко мне чувством, хоть и понять того не успел, но нам придется расстаться, — глаза Рейчел снова начали слезиться, и она принялась ребром ладони вытирать невидимые слезы. — Он принадлежит другой девушке, — полушепотом произнесла она, будто кто другой ещё мог их подслушать. Рейчел смотрела теперь в упор на Фрею, подавая многозначительные намеки.
 
— Прости, кажется, я тебя не понимаю, — Фрея растерянно мотнула головой, вопросительно подняв брови. Рейчел положила руку ей на колено и легонько сжала, выдавив грустную улыбку, что ко всему выдавалось странным.