Над пропастью юности (СИ)

Спенсер поджал губы, опустив голову вниз, будто задумался о чем-то важном. Ему внезапно вспомнилось, как Джеймс схватил Рейчел за руку, едва заметил на пальце сверкающее кольцо, а затем был неистовым в убеждении ошибочности решения друга. Тогда Спенсер сказал, что «даже тебе было бы приятно называть кого-нибудь этим словом», имея в виду слово «жена», чему Джеймс не возразил, как делал обычно. Не рассмеялся в ответ и не сьязвил. Просто смолчал, что было на него непохоже.
— Фрея отвергла твоё предложение? — спросил наконец-то Спенсер, заставив Джеймса вдруг замереть на месте. Произнесенные вслух слова оказались, как раскат грома, за которыми последовала молния, что поразила сразу всех.
Затянувшееся молчание подтверждало догадку. Невзирая на то, что так и было, прежде это ни разу не было произнесено вслух, как факт с сухой констатацией. Джеймс не ожидал, что очевидная правда вдруг так сильно ударит по грудной клетке или резанет слух.
— Мне жаль, — сдавленно произнес вдруг Дункан, у которого не нашлось других слов. Он ощутил груз вины за необоснованое обвинение друга, но забрать слов обратно уже не мог.
— Замолчите оба, — с ещё большей злостью ответил Джеймс и отвел глаза в сторону. — Я не намерен обсуждать этого или более вспоминать, потому что…
— Должно быть, дело в её отце. Он… — начал было Дункан, поймав на себе испепеляющий взгляд друга.
— Дело во Фрее, — имя девушки царапало горло. И Джеймс посмотрел сперва на одного друга, затем на второго, пресекая их попытки расспросить о большем. Было в его глазах что-то вызывающее одновременно и страх, и жалость. — В любом случае кроме нас двоих это никого не касаеться, поэтому больше мы не вернемся к обсуждению. И этот разговор не выйдет за пределы этой комнаты. Если Фрея захочет рассказать обо всем Алиссе или Рейчел, то сделает это сама. Я и сам не хотел, чтобы вы обо всем знали.
— Клянусь, это останеться между нами, — первым произнес Дункан. В нем Джеймс мог никогда не сомневаться, хоть и в последнее время быть уверенным в кем-небудь было достаточно сложно.
— Да, я тоже, — неуверенно вторил Спенсер, когда две пары глаз остановились на нем. Он медлил и давал обещание неохотно, но всё же не стал перечить воле друга. — Клянусь, что никто больше об этом не узнает.
Этот разговор должен был что-то изменить, возобновить доверительные отношения между друзьями, но кроме разьяснения происходящего ничего не случилось. Наутро всё было, как прежде. В позднее выходное утро Дункан и Спенсер снова не обнаружили Джеймса на месте. Он ушел, прежде чем они проснулись. Пожалуй, вынужденое признание только всё больше усугубило и беззвозвратно разрушило.
Алисса и Рейчел по-прежнему не подозревали, в чем было дело. Между Фреей и Джеймсом случилось что-то, о чем они не подозревали, но узнать обо всем у них не представлялось шанса. Из окна девушки наблюдали за их немым диалогом, как за представлением, конец которого был неожиданно впечатляющим — Джеймс бережно оттолкнул Фрею, первым прервав их поцелуй. Ошибки быть не могло, это сделал именно он. И подозревать подругу в каком-либо проступке было необычайно сложно.
Избавленная учтивости Рейчел первой набросилась на подругу. Алисса не возражала и не поддерживала её, потому что и сама сгорала от нетерпения узнать, что случилось. Утомлено угрюмый вид Фреи говорил сам за себя — она не была намерена отвечать на любого рода вопросы. Ей нужно было, чтобы подруги оставили её в покое, но Рейчел так просто не сдавалась.
— Всё в порядке, — рявкнула девушке в лицо, прежде чем скрыться за дверью комнаты, что не была таким уж надежным укрытием. Рейчел хотела было последовать за ней с несдерживаемым на кончике острого языка возмущением, как Алисса помешала ей. Сейчас было не самое время для расспросов. Даже Рейчел, которой было велено возвращаться в собственную комнату, должна была это понимать.
— Ты рассказала ему? — только и спросила Алисса, когда обе оказались в постелях. Фрея обернулась к ней спиной, крепко прижавшись щекой к подушке, и обездвижено лежала, спрятавшись под тяжелым одеялом.
 
— Нет, — короткое и хриплое, выдающее слезы. Алисса оставила её в покое, и Фрея дала себе волю разразиться тихим плачем.
На следующее же утро Фрея дала самой себе шанс провести день без приевшегося уныния и осточертевших терзаний. Она сделала попытку всё исправить, которую Джеймс во второй раз отклонил. Её искренность ему была не по душе. Фрея даже предложила альтернативу, пообещав то, в чем по-прежнему не была уверена, но Джеймсу оказалось мало и этого. Его предубежденное недоверие порядком утомляло. После случившегося в библиотеке у Фреи было больше оснований для обиды и негодования. Тем не менее, после того, как она сделала вид, будто её это вовсе не задело, Джеймс не смог также отпустить собственную обиду, что выжигала и внутри девушки зияющую чёрную дыру, поглощающую день за днем всё больше радости утраченных впустую дней.
Невзирая на это, подсознание сохраняло мнимую надежду, что скоро всё разрешиться. Тучи освободят небосвод, ведь дождь не может быть вечен. И первый в новом году традиционный вечер, устроенный мистером Инканти, не лучший ли предлог снова встретиться, чтобы расставить раз и навсегда все точки над «і»? В глубине свого естетства Фрея пречувствовала, что скоро они со всем справяться.
Она не стала предлагать Алиссе пойти вместе, когда после ланча та ушла на встречу с Дунканом. У Рейчел было собрание клуба «Тринадцать загадочных случаев», куда она намеревалась пойти со Спенсером. Даже если бы Фрея и хотела пойти с кем-небудь, компании у неё не нашлось бы. Впрочем, она тому и не была сильно расстроена.
Фрея встретилась с мистером Инканти несколько дней назад, когда он, как и в самый первый раз, отослал ей записку с просьбой заглянуть как-небудь, что она сделала в тот же день. Инканти был рад её видеть, и было в его приветствии что-то душераздирающе искреннее, что заставило сперва смутиться, а затем улыбнуться. Фрея подозревала, что мужчина был намерен побеседовать о чем-то более существенном, нежели зимние каникулы, о которых он с необъяснимым интересом распрашивал, будто подозревал, что за это время что-то произошло. Между попыток расспознать в речи Инканти знакомые слова, Фрея пыталась придумать не выдающие реального положения дел ответы, что не вызвали бы подозрения в душевном разладе.
Наверное, мужчине было всё равно, и все заданные вопросы были не более, чем проявлением учтивой вежливости, но Фрея находила приятной и её. Тем более затем Инканти рассказал ей о своем Рождестве, проведенном в Италии, что даже заставило её от души посмеяться. Подобная фривольность должна была казаться подозрительной и неправильной, но Фрея не испытывала стеснений в свободном диалоге с профессором.
— Бло ли что-то, что тбя вдхнвляло? — спросил Инканти, заставив её наконец-то намхуриться.
Первой в голову пришла мысль о картине, нарисованной в первый день нового года, когда она узнала, что Джеймс уехал из города. Инканти сумел поймать в серых глазах короткую вспышку воспоминания, но, когда девушка поджала губы, стало очевидно, что оно останеться за замком молчания, который мужчина не стал бы настойчиво разрушать.
— Было кое-что, — ответила нерешительно.
— Длжно бть, это был кто-то опрделнный, — его нажим был мягким, но Фрею всё равно охватило напряжение, сковавшее тело тяжелыми цепями. — Нас зачстую вдхнвляют дргие люди, а прой и мы сами, дже если тго не осзнаем, — она лишь молча кивнула головой в расстерянности, что стоило на это ответить. — Я хчу, чтбы ты избрзила вдохнвение, — произнес наконец-то, не отводя от девушки изучающего взгляда.
 
— Простите. Кажется, я неправильно вас поняла, — Фрея замялась, испытывая искренне недоразумение.
— Ндеюсь, ты смжешь пймать миг, кгда что-то тргает твою дшу. Избрази не объект вдхновения, а смо вдхновение. Сдлай чвство зрмым, — в голосе мужчины было ощутимо воодушевление, что не было заразительным. Выражение на лице Фреи всё ещё было недоумевающим.