Исповедь блудницы (СИ)

Сколько бессонных ночей я провела в мечтах об этом мужчине, но даже в девичьих невинных мечтах мне не было настолько хорошо. Меня буквально переполняет нежность к нему.
Не знаю, с чем это связано, может, с тем, что отец меня никогда по-настоящему не любил, и мне этого не хватало, теперь я ищу любовь с тем, кто мне точно её не подарит.
Пора спуститься с небес, Адель, когда-нибудь ты ему надоешь, и как ты будешь собирать свое разбитое на осколки сердце? Могу ли я довериться ему, раскрыть душу? А ему это надо? Его вполне устраивает мою тело. И всё.
Провожу по широкой груди, по рельефному животу. Он для меня само совершенство, наверное, я влюбилась в него с первого взгляда, когда он возвышался надо мной там, в Иллинойсе. Тогда я впервые утонула в её глазах, воздух из легких вышибло, и я не могла произнести ни слова, как рыба, выброшенная на берег, открывая рот.
Я не удержалась, перекинув волосы на одну сторону, коснулась губами кожи на груди, передавая всю нежность, что испытывала к нему. А вдруг это кончится прямо сейчас, и он прикажет мне убраться отсюда? Так хоть останутся воспоминания, которыми я буду жить, лелеять, как самое дорогое сокровище, доставать одинокими ночами.
Чувствую себя умирающим человеком, которому всего мало. Мало этих требовательных губ, что уносят меня на небеса, мало этих горячих, немного шершавых рук, что нетерпеливо обнимали меня, мало этих чёрных омутов, в которые меня засасывает и уносит в пучину наших желаний, мало ехидной улыбки.
Я не могла остановиться, покрывала его тело поцелуями, дурея от его запаха.
Когда я так осмелела? Очевидно, Доминик делает меня сильной, желанной.
— Ты сама напросилась, Адель. — он не спит? Он повернул меня, и я оказалась прижата телом любимого мужчины. Пока моего мужчины. И в следующую секунду меня выгнуло дугой, Доминик с жадностью напал на мою грудь, брал меня жёстко, напористо.
  
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
Просыпаюсь, чувствую, что время движется к полудню. Не помню, когда я так долго спала? Да никогда!
Мои переживания не давали мне покоя, то грубость отца, боязнь, что он опять возьмется за плётку, если рано утром я не приготовлю ему завтрак. Потом работа на Доминика и бессонные ночи, которые я проводила в мечтах о нём.
Рядом с ним чувствую себя защищённой.
Его нет на кровати, но я слышу, как льется вода в душе. Встаю, замечаю множество пакетов с названиями дорогих брендов. Заглядываю внутрь, там женская одежда, начиная от трусиков, от фасона которых краснею, до элегантных платьев, о которых не могла даже мечтать.
Не стоило Доминику так тратиться, я поговорю с ним. Потом. А сейчас мне нужно принять душ, пока он там.
С хитрой улыбкой захожу внутрь, вижу широкую спину, так красиво сужающуюся к талии, ямочки на ягодицах, по которым течёт белая пена.
Весёлое, игривое настроение вмиг сменяется возбуждением. Дергаю стеклянную дверь, захожу внутрь и с невозмутимым видом беру его гель для душа.
Доминик поворачивается, его зелёные глаза похожи на малахиты, наливаю гель на руку и размазываю пену по телу, по шее, груди. Поставив ногу на край ванны, несмело касаюсь самого сокровенного местечка.
Он так и замер с мочалкой в руках, неотрывно следит за движениями моих рук, как хищник за обнаглевшей добычей.
— Что ты делаешь, Адель? — прокашлявшись, говорит Доминик. Мой жар между ног, превращается в пожар под его пытливым взглядом, стон сам с собой срывается с моих губ.
— О, боже. — слышу ответ.
— Хочешь я тебя помою? — наливаю гель, веду по его груди, какая же она твёрдая, как будто литая, вниз по моим любимым кубикам, обхватываю рукой напряженный член. Он прислоняется спиной к стене и отдаёт управление своим телом мне.
Он! Тот, что привык управлять, доминировать! Ласкаю нежную кожу, ощущаю твёрдую плоть в руках, меня возбуждает вся порочность ситуации.
— Адель… — глаза затуманены, выглядит пьяным, но это не от алкоголя, это я так действую на него. Он ласкает мою грудь, крутит в умелых руках сосок, настраивает меня, как гитару, хотя нервы и так напряжены.
Без разговоров Доминик поворачивает меня, как тогда, год назад, заставляет прогнуться сильнее, и резким толчком входит в меня.
У меня всё ещё болит после нашей ночи, но боль переплетается с наслаждением, его стоны и рычание, вкупе со звуком хлопающих о мою попку бёдер, сводит с ума. Когда он наматывает волосы на кулак, окончательно подчиняюсь. Он властвует над моим телом и мне это нравится.
Доминик засовывает палец в рот и приказывает: соси. Эти порочные движения его пальца вперед — назад, в том же ритме, что он движется во мне, доводит до исступления. Хочу ещё резче, глубже, но не могу ничего сказать, мой рот занимает его палец, и я могу только издавать приглушенные стоны, наслаждаясь вкусом его рук.
С каждым толчком, взлетаю всё выше и, наконец, падаю камнем вниз, сотрясаясь в нереальном оргазме.
Я бы упала, если не его руки, которыми он держит меня за живот. Он ждёт, когда мои мышцы прекратят сокращаться на его члене.
А потом прижимается грудью к моей спине, набирает невероятную скорость, отголоски удовольствием волнами растекается по всему телу. Закинув руку назад, обнимаю его за шею, откидываю голову на плечо.
— Какая же ты сексуальная, Адель. — хриплым голосом шепчет в ухо, одной рукой сжимает грудь, другой надавливает на живот, и мы кончаем вместе.
Это такое удовольствие, слушать его рычание, чувствовать, как он набухает внутри меня и взрывается, как лава, разгоняя внутри меня бешеных бабочек.
Зажмурилась от удовольствия, как каждый раз секс с ним может быть лучше предыдущего? Неужели у всех так? Как тогда люди находят в себе силы оторваться друг от друга?
— Прости, Адель, не смог остановиться. — что? Мой мозг расплавлен, и суть не сразу доходит до меня. Я же могу забеременеть! И как Доминик отнесется к этому?
Мне вдруг до жути захотелось иметь от него ребенка, с такими же зелёными глазами, с такой же хитрой улыбкой.
— Нужно съездить к врачу. Пусть что-нибудь выпишет. Нам не нужны такие проблемы.
Вот и ответ! Для него это проблема! Правильно, мужчина хочет ребенка только от любимой женщины, а не от той, кто просто удовлетворяет его похоть.
Почувствовала себя такой грязной, опороченной, хотя сверху льётся вода, грязь не снаружи меня, а внутри.
Отодвигаюсь от него, дрожу, хотя вода горячая, и по идее должна согревать. Завернувшись в махровое полотенца, спешу уйти.
— Адель… — кричит он, но я не хочу его видеть, не сейчас.
В голове стучит одна мысль: недостойная! Не та, которая подарит ему ребёнка, не та, с которой он захочет провести все оставшееся время.
Просто кукла, которую он оденет в красивую одежку от лучших дизайнеров.
— Адель! — он подходит, обнимает, но впервые его объятия не согревают, только замораживают.
Глупая Адель, построила воздушные замки, в глубине души чувствовала себя той красавицей, что приручит чудовище.
Но это жизнь, и пора бы мне повзрослеть и принять то, какой циничной она может быть.
— Всё в порядке? — нет!
— Да, всё нормально.
— Сегодня идём в ресторан, я купил тебе кое-что. Посмотришь?
— Не стоило, Доминик. Это лишнее. — он хмурится.
— Я думал, тебе будет приятно, примерь для меня, пожалуйста.
— Хорошо, — пытаюсь улыбнуться, хотя в глазах стоят слёзы, быстро моргаю, только сырости здесь не хватало. — Что ты хочешь, чтобы я наделала?
Он подходит к пакетам, достаёт оттуда комплект нижнего белья и платье. Скинув полотенце, нагибаюсь, одеваю маленькие кружевные трусики, созданные скорее, чтобы обнажать. Нитка от них впивается в кожу между ног, при каждом движении создает трение, и помимо воли возбуждаюсь. Раскатываю чулки по ноге и в зеркале ловлю возбужденный взгляд Доминика, обжигающий, хищный, улыбаюсь. Откинув мокрые волосы назад, смотрю на распутницу в зеркале и мне нравится то, что я вижу.