Огарок во тьме. Моя жизнь в науке

В какой-то момент он нашел книгу новозеландского нейропатолога, профессора Филипа Райтсона: там описывались точно такие симптомы, как были у бедняжки Мэнди. Кевин написал Райтсону письмо и приложил все подробности из судебных протоколов. Райтсон досконально изучил их и пришел к однозначному выводу, что травмы Мэнди не могли быть вызваны тряской. К ним привело падение, о чем Кевин и говорил с самого начала.
Дело возобновили на основе показаний Райтсона, и Кевин был освобожден, а репутация его очищена. Но, как я говорил в фильме, “невинный человек провел четыре года в тюрьме”. Если бы эта удручающая история произошла в штате, скором на казнь – например, в Техасе, – Кевин, скорее всего, был бы давно мертв. И даже в Британии он бы до сих пор томился в тюрьме и наверняка терпел бы ужасное обращение сокамерников – если бы не его собственное поразительное упорство и порядочность доброго новозеландского доктора.
В нашем фильме фигурировало жесткое обличение научного невежества судьи и всех адвокатов – от одного из лучших барристеров Британии, Майкла Мэнсфилда, королевского адвоката [69]. История Кевина взволновала меня; этот водитель грузовика, вроде бы необразованный, вызывал у меня глубочайшее уважение: на одной лишь силе воли и ума он обучился нужной науке и самому научному методу мышления. У адвокатов этого героического человека образование было намного лучше, но они учились не тому и подвели своего подзащитного.
Также в фильме мы изобличали легковерность публики и ее склонность к суевериям: к этой теме я снова возвращался в книге “Расплетая радугу” и в снятом позже для Четвертого канала фильме “Враги разума”. Для фильма “Преодолевая научный барьер” мы сняли Пэна Роуленда. Он профессиональный фокусник, и шарлатаны, любители гнуть ложки, назвали бы его фокусы “сверхъестественными” и “паранормальными” – но сам Роуленд изо всех сил старался подчеркнуть, что это всего лишь трюки: “А если кто-то и сотворит такое силой чародейства, то это будет заведомо трудней”. В Америке в роли честного мага, разоблачителя мошенников, давно выступает бывалый скептик, “Великолепный” Джеймс Рэнди. Среди других иллюзионистов, которые всячески стараются продвигать научное мышление и разоблачать шарлатанов, – дуэт “Пенн и Теллер” и Джейми Иэн Свисс: всех их я горд называть своими друзьями.
Я никогда в жизни не показывал фокусов, но (наверное, уместнее будет союз “и”) выступления лучших волшебников на сцене меня завораживают. Можно сказать, что это ведет к практически философским выводам. Когда я наблюдаю за фокусниками мирового уровня – такими как Джейми Иэн Свисс в Америке или Деррен Браун в Британии, – мое ощущение чуда так сильно, что требуется огромное усилие воли, чтобы убедить себя самого: у этого есть рациональное объяснение. Вопреки всем очевидным свидетельствам, я только что видел не чудо. Превращать воду в вино или ходить по воде покажется детской забавой по сравнению с тем, на что способны эти блестящие исполнители. Я вынужден постоянно напоминать себе, что это всего лишь фокусы – а все внутри кричит: “Чудеса!”, “Сверхъестественное!”, “Паранормальное!” Честные разоблачители – Джеймс Рэнди, Иэн Роуленд, Джейми Иэн Свисс, Деррен Браун, Пенн и Теллер – не обязаны объяснять, как именно им удается провернуть свой фокус: раскрыв секрет, они бы нарушили профессиональную этику. Достаточно и того, что они уверяют нас: это лишь фокус.
Сделаю постыдное признание. Я был уже далеко не ребенком, когда увидел по телевизору следующее “паранормальное” выступление мнимого силача. В кожу на спине ему воткнули рыболовный крюк, и казалось, что он тянет на леске огромную тяжелую грузовую платформу. Кожа на его обнаженной спине натянулась до предела, он кряхтел и изо всех сил изображал напряжение. Платформа медленно, но верно двигалась. Преодолевая стыд, должен признаться – ради примера того, насколько мы все уязвимы, – что я не смог немедленно отмести это как фокус, поскольку законы физики попросту невозможно так нарушить. Я отреагировал скорее в духе: “Вот же удивительный человек. Есть многое на свете, друг Горацио… ” Вот. Признался. Чувствую себя полным и окончательным дураком. Но знаю, что тот легковерный я, к сожалению, далеко не одинок.
 
Кстати, честность фокусников вроде Пенна и Теллера, Джеймса Рэнди и других – вовсе не в их коммерческих интересах. Совсем наоборот. Мошенники и жулики, что исполняют те же трюки (а обычно трюки намного хуже), но заявляют по телевизору, что это волшебство, а потом пишут бестселлеры о своих “сверхъестественных способностях”, наверняка зашибают огромные деньги (например, на нефтяных или горнодобывающих предприятиях, чьи неразумные начальники отстегивают щедрые суммы за “прорицание” при помощи “экстрасенсорных способностей”, где бурить, чтобы добывать нефть или ценные минералы).
Философский интерес простирается дальше. Ученых рационалистического толка часто спрашивают, что бы в принципе могло заставить их изменить свою точку зрения и счесть, что натурализм опровергнут? Что нужно, чтобы убедить вас в чем-то сверхъестественном? Я раньше бросался обещаниями, что немедленно поверю в сверхъестественное, если кто-то предоставит мне убедительные доказательства. Я принимал как очевидное, что, скажем, Богу не составит трудностей предоставить подобные доказательства. Но теперь, после обстоятельной дискуссии со Стивом Зара, одним из постоянных участников обсуждений на моем сайте RichardDawkins.net, я уже не так в этом уверен. Как должны выглядеть убедительные доказательства сверхъестественного? На что они могут быть похожи? Карточные фокусы Джейми Иэна Свисса смотрятся не менее сверхъестественно, чем любое чудо, какое я могу себе вообразить, – но в этом случае честный фокусник заверяет меня, что это всего лишь иллюзия. Если бы мне явился Иисус в лучах славы или звезды сдвинулись бы, сложившись в имена Зевса и всего Олимпийского пантеона, – почему бы я должен отвергнуть гипотезу, что это греза, или галлюцинация, или что я пал жертвой хитроумной иллюзии – возможно, состряпанной внеземными физиками или фокусником в духе Дэвида Копперфилда с другой планеты, – почему бы я должен поддаваться теории-отговорке, что законы природы опровергнуты “сверхъестественным” событием? Сверхчеловеческим – да, почему бы нет. Я бы удивился, если бы во всей обширной Вселенной не нашлось умов, превосходящих человеческие. Но “сверхъестественным”? Что это вообще значит – кроме того, что не вписывается в наше нынешнее, временно несовершенное понимание науки?
Артур Кларк, писатель-фантаст, знаменитый своими предсказаниями будущего, говорил о чем-то похожем в “третьем законе”: “Любая достаточно развитая технология неотличима от магии”. Если бы нам как-то удалось отправиться в Средние века на “Боинге-747” и пригласить людей на борт, чтобы показать им ноутбук, цветной телевизор или мобильный телефон – даже величайшие умы того времени заключили бы, что все эти устройства обладают сверхъестественной природой, а мы – боги. Опять же, что значит “сверхъестественный”, кроме того, что “за пределами нашего нынешнего понимания”? Хитрые приемы опытных фокусников – за пределами моего нынешнего понимания, и вашего, вероятно, тоже. Нас тянет назвать их сверхъестественными, но мы противостоим этому соблазну, так как знаем – и сами фокусники уверяют нас, – что это не так. Как советовал нам Дэвид Юм, следует практиковать такое же скептическое отношение ко всем предполагаемым чудесам – поскольку альтернатива гипотезе чуда, хоть и маловероятна, все же вероятнее, чем само чудо.
Для того чтобы передать вторую часть послания фильма “Преодолевая научный барьер” – то есть чтобы продвигать удивительные открытия науки, – мы в том числе снимали профессора Джослин Белл-Бернелл, первооткрывательницу пульсаров, в яркой обстановке обсерватории Джодрелл-Бэнк близ Манчестера, рядом с гигантским радиотелескопом. Какое потрясающее зрелище: гигантское, колоссальное параболическое зеркало, вглядывающееся в глубины времени сквозь глубины космоса. Также мы взяли интервью у Дэвида Аттенборо и – еще один удачный ход – у Дугласа Адамса. В начале первой главы я цитировал речь Дугласа о художественных и научных книгах именно из этого интервью; в конце я спросил его: “Что же больше всего будоражит тебя в науке?” И вот что он ответил – экспромтом, и его заразительный энтузиазм только усиливался, а не умалялся шаловливым огоньком в глазах, который выдает его всегдашнюю подкупающую готовность посмеяться над собой.