Америка глазами эмигранта. Том 1

Корабли первооткрывателя Америки приближались к Кубе, когда Христофор Колумб записал в судовом дневнике: «На следующий день появились такие несметные стаи бабочек, что небо потемнело.»
Это уникальное явление давно уже будоражит умы людей, интригует ученых, но логического, аргументированного объяснения по сей день не находит. Причем уникальным его можно назвать разве что из-за красоты и необъяснимости. Поскольку миграции бабочек, равно как и перелетных птиц, происходят регулярно, каждую осень и весну, на протяжении тысячелетий. Поняв это, люди перестали бояться смерчеподобного нашествия легкокрылых путешественниц, сменив панический страх на восхищение, восторг, изумление. Только вот долго оставалось неясным, куда они летят и зачем.
А когда в Северной Америке выяснилось, что бабочки монархи собираются со всего континента на зимовку в Мексике, в эту страну началось настоящее паломничество – не только ученых, но и туристов, желающих собственными глазами увидеть это дивное и фантастическое зрелище. «Я часто наблюдал как плакали от умиления испанцы, канадцы, итальянцы, американцы, мексиканцы», – рассказывал Линкольн Брауэр, энтомолог из Университета Флориды. И теперь для большинства жителей континента монарх является как бы символом единения трех стран: США, Канады и Мексики.
Но приписывают ей и мистические свойства. Римляне, например, верили, что все бабочки это ожившие цветы, греки считали их олицетворением бессмертия души. А вот мексиканцы пошли еще дальше. Они убеждены, что бабочки монархи это души их умерших родственников, друзей и близких, которые возвращаются к ним раз в году, именно в те дни, когда вся Мексика отмечает День усопших (он же Хэллоуин). Ну а если без мистики, в чем же на самом деле их уникальность?
Монархи, самые распространенные из чешуекрылых насекомых обеих Америк – классический образец перелетной бабочки. Размах ее крыльев достигает 10 см, причем она не порхает, а именно летит, преодолевая за день до 90 км.
Вспомним вкратце жизненный цикл этого грациозного мутанта. В феврале и марте, после брачного ритуала, который проходит на высоте от 2700 до 3200 метров, самка монарх откладывает яички на тыльной стороне листа – только тех растений, которые выделяют млечный сок (Asclepias syriac). Их называют еще ластовник или молочай.
Через несколько дней из яичка, величиной с булавочную головку, вылупятся крохотные гусеницы-личинки в желто-бело-черную полосочку. Личинка бабочки, по сути, это бездонный мешок на ножках с отверстием-ртом. Она ничем иным не занимается, кроме как ест, ест и ест, уничтожая листву молочая вокруг себя и с бешеной скоростью набирая массу тела. Гусеница растет так быстро, что ее полосатая шкурка до 5 раз успевает лопнуть на ней и смениться на более просторную. Всего за две недели она увеличивается в размерах и весе в 2700 раз. Один исследователь с богатым воображением прикинул, что если бы новорожденный младенец развивался такими темпами, то через 2 недели он весил бы 8 тонн.
Но вот обжорству приходит конец. Раздобревшая гусеница находит укромное местечко, повисает вниз головой и, полностью отказавшись от еды, приступает к работе – она ткет плотный шелковый саван для себя и фату для той, в кого ей суждено перевоплотиться. Скинув последнюю оболочку, гусеница заворачивается в саван-покрывало и превращается в куколку – ярко-зеленую с желтыми пятнышками кубышку без головы, без ножек, без внешних признаков жизни.
Все, что происходит – происходит внутри, как под волшебной палочкой мага-иллюзиониста. Ее внутренние органы превращаются в желеобразное «варево», из которого меньше чем за 2 недели сформируется совсем другое существо – будущая прекрасная бабочка, в полностью завершенном виде. Ей даже расти не придется. Она выйдет на свет из лопнувшей оболочки куколки, расправит крылья и взмоет в небо. Очередная метаморфоза свершится.
Но вернемся к ластовнику, листья которого с такой жадностью поглощала гусеница. Именно в нем кроются основные отличия монархов от собратьев по виду – секрет их неуязвимости. Млечный сок этого растения содержит высокотоксичный для большинства позвоночных карденолид и гликозиды, вызывающие паралич центральной нервной системы. Эти вещества накапливаются в организме гусеницы и переходят по наследству к бабочке, не принося ей никакого вреда, но делая ее ядовитой. У птицы, съевшей монарха, обычно наблюдается рвота. А посему уже сама окраска этих бабочек отпугивает от себя охотников за насекомыми, предупреждая об их несъедобности.
 
Следующее чудо монархов это разница в продолжительности их жизни. Обычно бабочка, и монарх в том числе, живет 5–6 недель. За год успевает родиться и погибнуть четыре поколения. Но последнее, четвертое, которое появляется на свет осенью, ожидает совсем иная, уникальная, можно сказать, судьба. В первую очередь потому, что оно проживет на целых 6 месяцев дольше, чем предыдущие три.
В день осеннего равноденствия, ни днем раньше, и ни днем позже, миллионы монархов, обитающих в Канаде, снимутся с места и широким, многокилометровым фронтом устремятся в сторону Соединенных Штатов, пересекут границу и через всю страну продолжат путь на юго-восток. Незначительная их часть осядет в Южной Калифорнии, на полуострове Монтерей (Власти штата охраняют зимующих монархов, учредив даже штраф в $500 за любой вред, причиненный им.) остальные же пересекут еще одну границу и продолжат путь в самое сердце Мексики.
У семейства бабочек нет социальной организации, как скажем у муравьев, пчел или термитов, они, как правило, живут каждая сама по себе. Но миграция объединяет монархов в гигантские колонии, которые не распадаются уже до самого конца.
Долетев до места, чудесным образом избранного ими раз и навсегда, миллионы бабочек монархов устилают холмы и деревья сплошным живым ковром и впадают в полуспячку с ноября до конца марта. Площадь такого черно-рыжего покрова достигает порой 9-10 гектаров. По подсчетам местных жителей, около тысячи деревьев бывают сплошь облеплены бабочками! Места, где монархи зимуют из года в год, из поколения в поколение, так и называют: «бабочкины горы», «бабочкины деревья». Обычно все эти месяцы они ничего не едят, только пьют воду, сидят неподвижно, и лишь когда солнце начинает припекать, медленно и неохотно переползают в тень.
К весне бабочки оживают, становятся активными, восстанавливают силы нектаром цветов и, поднявшись пестрой многомиллионной тучей в воздух – в день весеннего равноденствия – после брачного ритуала отправляются в обратный путь. Только вот, увы, до родных мест им долететь не суждено. Их жизненный цикл уже близится к завершению. Где-нибудь на пол-пути, отложив яички на листах ластовника, самки погибают. А самцы и того раньше, сразу после спаривания. Так что назад, в Канаду, возвращаются уже не зимовавшие в Мексике монархи, а их потомство. Но тот, кто этого не знает, подмены не заметит.
Пройдет весна, лето, наступит осень, и все повторится снова. Новое поколение мигрантов-долгожителей проделает тот же самый путь, отыщет те же самые горы и те же самые поляны и деревья, на которых зимовали не они, а их предшественники, чтобы точно так же провести там зиму. Каким образом!? На этот вопрос пока нет ответа.
Ученых озадачивает не столько маршрут мигрирующих монархов, который уже достаточно хорошо отслежен, сколько сама их способность безошибочно ориентироваться в пространстве. Чем они руководствуются в полете? Загадку интуитивной навигации не смогли до сих пор решить и в отношении перелетных птиц, куда уж замахиваться на бабочек. Ведь они более примитивно организованы, а следовательно и разобраться с ними намного сложнее. В принципе, перелетных монархов только начинают изучать. И без совместных усилий ученых разных стран здесь не обойтись – так они сами считают. Одни ученые высказываются в пользу магнитного поля Земли. Другие – картинки звездного неба, которую якобы бабочки запоминают. Но ведь монархи ночью не летают. Проще было бы предположить, что ориентируются они по Солнцу.