Хладнокровно

Я киваю. — Да, я понимаю. Этого больше не повторится.
Уэс глубоко вздыхает, но не продолжает эту тему. — Сэмюэль, на чем ты решил сосредоточиться?
— Я не выбрал ни одного. Вместо этого я составил список преимуществ и недостатков некоторых из них. Это нормально?
Если бы могла кричать, я бы это делала прямо сейчас.
Кому-нибудь еще нужна причина, чтобы увидеть, как Сэмюэль играет с тем, что он на самом деле думает? Он не хочет говорить, что есть какая-то причина для преступлений на почве ненависти, более важная, чем другие, потому что считает, что такие, как он, лучше во всех отношениях — белые, гетеросексуальные. Хотя я даже не уверена, что ему вообще нравятся девушки. Он думает, что выигрывает в жизни.
Он просто отказывается говорить об этом вслух.
Но в какой-то момент он сорвется. Я знаю. И он почувствует, насколько он одинок со своим мышлением, потому что люди не идут изучать право, чтобы спрятаться за ним, они делают это, чтобы бороться с несправедливостью мира, в котором мы живем.
Я это знаю.
  
ГЛАВА 4
 
Тея
Сегодня воздух вокруг Кембриджа мрачный. Ведь сейчас осень, и дни становятся короче, холоднее и чаще всего дождливыми. Однако сегодня один из моих любимых дней.
Сейчас двадцать минут до полудня, когда я прохожу через Королевские ворота прямо в Большой двор Колледжа Тринити. Я вижу, как студенты расположились вокруг и разговаривают; шум становится громче с каждой секундой. Я улыбаюсь, доставая из сумки свою камеру. Выбрав подходящие настройки для этой неясной погоды, я делаю несколько снимков. Времени еще немного.
В начале каждого года в октябре студенты колледжа Тринити устраивают Большой забег по корту, в ходе которого пытаются пробежать вокруг двора пока часы не пробьют определенное время.
Это, пожалуй, самая странная традиция, о которой я слышала, которая проводится на Выпускной, но в тот момент, когда я впервые наблюдала за ней, приехав в Кембридж, она показалась мне самой захватывающей. Да, наверное, я немного скучный человек, если подобные мероприятия так сильно меня волнуют.
В этом году они перенесли забег на неделю. Я даже не знаю точно, почему, но, возможно, никто не хотел участвовать в забеге, когда шел дождь, а поскольку это мероприятие организуют только студенты, без какого-либо участия руководства колледжа, это можно было бы легко сделать.
Я никогда не пытался участвовать, потому что я не настолько спортивна, чтобы сделать это. Обычно это делают парни, и большинство из них терпят неудачу. Даже если кажется, что это легко. Легко только в том, что в забеге есть победитель. Чтобы кто-то из них финишировал до остановки часов — большая редкость. Но предположительно Ксавьеру это удалось в первый год его пребывания здесь. Я слышала только рассказы о том, что он бежал с моим братом и еще несколькими студентами, и он был самым быстрым.
На старте забега собралась большая группа людей, окружающая бегунов. Я даже не слышала, кто участвует в соревнованиях в этом году, но оказаться в большой толпе — последнее, что я сделаю. Именно поэтому я делаю еще несколько фотографий случайных людей, прежде чем сесть на ступеньки здания, чтобы наблюдать отсюда. Они все равно обойдут всю площадку, так что, надеюсь, мне удастся сделать несколько хороших снимков.
Тихий звонок моего телефона сообщает, что пришло сообщение. Я надеваю камеру на шею и достаю телефон.
Офелия: Уилл снова принимает участие в забеге! По крайней мере, так мне только что сказал Элиас!
Мои глаза широко открыты.
Я: Серьезно?
Я поднимаюсь на ноги и встаю на цыпочки, как будто это поможет мне выследить брата сквозь толпу. Но с таким же успехом я могу искать иголку в стоге сена. Это одно и то же, черт возьми.
— Разве ты не должна быть на старте, подбадривая?
 
Я слышу мужской голос и замираю. Низкая вибрация посылает холодок волнения по моему телу. Темный подтекст приковывает мое внимание, и я не сомневаюсь, кому он принадлежит.
— Ксавьер…
Он появляется передо мной, совершенно из ниоткуда со своей невозмутимой манерой поведения. Или, возможно, я просто не обращала внимания ни на что, кроме своего телефона.
Я задерживаю дыхание.
Вижу его не в первый раз в этом году, но вполне возможно, что так оно и есть. В первую неделю занятий мы вообще не разговаривали. Он написал мне несколько смс, и мои ответы были скудными. Я почти забыла, какой он красивый.
На нем белая классическая рубашка с расстегнутым воротником и с закатанными рукавами, демонстрирующими его идеально загорелые руки. Его ладони спрятаны в карманах брюк. Он смотрит на меня, и его губы растягивает фирменная ухмылка.
Я и не осознавала, как сильно скучала по нему, когда он уехал на год с Уиллом в Испанию. И только сейчас, когда он снова так близко ко мне, я чувствую это. Я чувствую все то, что чувствовала полтора года. В десятки раз.
Признаюсь, я избегала Ксавьера как чумы с тех пор, как начался семестр. Наверное, это глупо, ведь он мой парень, но теперь, когда он учится на одном курсе со мной, из-за того, что ему пришлось наверстывать год обучения за границей, это заставляет меня думать о том, как трудно будет быть вместе. Особенно когда мы единственные, кто знает об этом.
Я пожимаю плечами.
— Не люблю толпу. Ты знаешь это. Я прекрасно увижу гонку отсюда, — говорю я ему. — Это правда, что Уилл снова бежит?
Ксавьер кивает. — Он решил, что ему нужно наконец-то побить время. Поскольку в прошлом году он не смог этого сделать из-за нашего обмена, он делает это сейчас.
— Как именно это работает? — спрашиваю я, хотя знаю правила слишком хорошо, но с тех пор, как мы вернулись после летних каникул, я не знаю, как вести себя рядом с Ксавьером. Как-будто я учусь заново.
В первый год, после нескольких месяцев, в течение которых он изматывал меня, нам было легко скрывать наши отношения от других. Мы не проводили много времени вместе, потому что у нас были две разные группы друзей, не было совместных занятий, и даже свободные периоды не совпадали. Поэтому мы виделись между лекциями, в библиотеке или поздно ночью, когда он пробирался в мою спальню через окно. Иногда по средам на его матчах по лакроссу.
Все было просто, и это было именно так, как мне нравилось.
Никто не знал, и никто нас не беспокоил. У нас было все время в мире, чтобы узнать друг друга получше без давления и осуждения. Тем более что мы не совсем похожи. Ха! Я бы пошла дальше, утверждая, что мы полные противоположности, и одной из немногих вещей, которые вызвали мой интерес к нему помимо физической привлекательности, была соперничество, которое мы оба явно разделяем. Претендуя на общее место в рейтинге юристов каждый месяц.
Однако в последнее время я начала задумываться о том, не будет ли проще рассказать об этом людям. Начинает казаться ребячеством скрывать отношения, когда нам обоим уже за двадцать.
Понимаю, что отчасти это решение было принято из-за того, что мой брат не одобряет, когда его лучший друг и сестра даже смеются вместе.
Я больше не уверена, что меня волнует мнение Уилла. Не в полной мере. Все больше и больше я начинаю верить, что мы должны сказать ему.
И все же я избегаю Ксавьера, потому что говорить об этом вслух кажется страшным. Как будто я собираюсь разрушить что-то только для того, чтобы перестать лукавить и по умолчанию — лгать. Всем: моим друзьям, моей семье, моему брату и моему лучшему другу.
Я слышу, как Ксавьер хихикает. Он прекрасно знает, что я делаю, но все равно развлекает меня.
— Корт чуть меньше четырехсот метров, и часы останавливаются примерно на сорока трех или сорока четырех секундах. Победителем считается тот, кто выигрывает у всех остальных, но также большим достижением будет, если он закончит гонку до того, как часы остановятся. Хотя такое случается редко.