Продираясь сквозь тернии (СИ)

— Куда ты его мог подевать? — обозлился Содер. — В этом мире стиральных машин, которые жрут носки, еще не изобрели! Прачки вручную стирают.
— Я не знаю! — взмолился я. Внезапно в голову пришла идея. — Может, у тебя есть?
— Нет. У меня одна запасная пара была, и я ее использовал. Хочешь, свои старые дам?
— В которых ты день отходил? Глупый, что ли? Не одену я их!
Содер взъерошил пятерней волосы.
— Давай попытаемся магией почистить.
Магией в этом мире одежду не чистили. Даже маги продолжали пользоваться услугами прачек. Существующие бытовые плетения, способные хоть как-то отчистить одежду, были сложными и энергоемкими, и нам их пока не давали.
— Это как?
— Сейчас покажу, — Содер сформировал стандартное бытовое плетение для очистки поверхностей, к которому добавил блок повышения температуры и полноценную нижнюю ступень из облака праха. — Бытовое отделит грязь, прах ее разрушит, а температура просушит носок. Все гениально!
— Хм… — почесал я нос, с любопытством рассматривая получившееся творение. Будь оно человеком, его бы звали чудовищем Франкенштейна. — Думаешь?
— Знаю, — ответственно заявил Содер и активировал заклинание. — Против логики не попрешь!
Магическая конструкция, повинуясь воле создателя, впиталась в мое движимое имущество. Несколько секунд ничего не происходило, а затем… Затем носки исчезли, обратившись щепоткой праха! Не понял. Так и было задумано?
— И? — поднял я глаза на янки. — Где мои бумеранги?
Содер еще раз взъерошил шевелюру. На сей раз нервно.
— Э-э-э…
Подойдя ближе, вплотную, я присмотрелся. На месте моих девайсов лежал тонкодисперсный порошок, который не подлежал восстановлению.
— Ты чего? Превратил мои шузы в пепел? — угрожающе посмотрел я на Содера. — Это и есть твоя логика?
Друг попятился.
— Гарет, ты знаешь про теорию относительности? Тут применили одно, а там сыграло другое…
— Сыграло? У тебя сейчас знаешь, что сыграет? — сжав кулаки, я на шаг приблизился к Содеру.
Он начал отступать к выходу из комнаты.
— Гарет, ты, главное, не кипятись! Я же хотел, как лучше!
— Я не кипячусь! Снимай свои носки, гнида! Можешь только один!
Намечавшуюся ссору прервал стук в дверь.
— Господин Содер! Господин Плевакус! — отчаянный голос администраторши легко преодолел барьер в виде входных дверей и немаленький коридор.
— Что??? — в сердцах крикнул я, не спуская глаз с отступавшего Содера.
— К вам приехали родственники! Отцы, мамы, братья и сестры! Пропускать?
В фойе дома на Судейской улице
Уважаемый барон Груви Плевакус с важным видом прогуливался по фойе первого этажа и время от времени свысока посматривал на замершего около стойки дворецкого, рядом с которым переминались с ноги на ногу дюжие охранники. Все они пытались сохранять невозмутимый вид, но получалось довольно плохо — то один допускал мерзкую полуулыбочку, то второй, то третий. Это заставляло делать барона еще более важный вид. Он скользил глазами по своему семейству, которое вместе с семейством Смэллов рассредоточилось по всему помещению, и громогласно обращался к находившемуся по соседству уважаемому барону Гилберту Смэллу с очередным важным вопросом.
— Господин барон, у меня на днях сразу три коровы отелились. И все бычками! Представляете?
— Не может быть, господин барон! — с апломбом покачал головой старина Гил, тайком оглядывая изысканное и в то же время несомненно богатое убранство комнаты, в которой они находились. — И что же вы будете делать? На продажу в Ширгард в следующем году поведете? Эй!!! Томилия!!!
Возглас, неподобающий тому напыщенному образу, который примеряли на себя оба барона, вырвался у Гилберта неслучайно. Старшая дочь, которой в этом году исполнилось двадцать два года от роду, потянула граблю к прозрачной чаше с конфетами, что стояла на стойке.
— Да, папа? — низким басом промычала Томилия, подпрыгнув от неожиданности.
— Куда свои культяпки тянешь?
— Хотела конфетку взять…
Рядом с девушкой, внешне весьма походившей на Содера, мгновенно появилась ее мама. Она же достопочтенная супруга барона Смэлла.
 
— Совсем сдурела? Открой бельмеса свои и посмотри вокруг! Как тут все дорого-богато! — напустилась матрона на дочь. — Эти сладости наверняка денег огромных стоят!
— И что? Вон, Херус уже несколько штук взял и слопал. И ничего!
Сердце барона Плевакуса дало сбой.
— Херус! — зло прошипел он. — Ты совсем охренел?
Здоровый детина, умудрявшийся совмещать два дела — с восторгом разглядывать картину и ковыряться в носу, ощутимо вздрогнул.
— А? — он вынул палец из носа, продемонстрировав окружающим немалых размеров зеленую козявку.
Впрочем, находилась она на свежем воздухе недолго, поскольку наследник баронства по привычке ее слизнул, даже не осознав для себя этот факт.
Дворецкий и охранники дружно наморщились:
— Фуууу…
Оба барона нахмурились. Остальные члены двух семейств также выразили свое неодобрение демонстрацией столь неприглядной привычки.
— Папа! Херус опять сопли жрет! — капризно протянула родная сестра Херуса, Тителия.
— Херус, — прорычал глава семейства Плевакусов, уперев в сына пылающий гневом взор.
— Батя, я случайно, — вскинул тот руки в защитном жесте. — У меня чисто механически получилось.
— Механически получилось дорогие сладости жрать? — от барона Плевакуса повеяло неминуемой грозой.
— А-а-а-а!!! — облегченно оскалился Херус. — Я думал ты про козявку…
— Хрен с ней, с козявкой! Она хоть бесплатная! Ты зачем сожрал…
Преисполненную злости речь барона прервал дворецкий, поспешно выдавивший:
— Это бесплатно, дамы и господа! Специально для гостей.
Собравшиеся на челе барона складки моментально разгладились.
— Что? Бесплатно? Так бы сразу и сказал. А то тут, понимаешь ли, у меня чуть сердечная колика не случилась. Эй, семья, чего стоите? Не слышали, бесплатные конфеты раздают! Тителия, что ты вцепилась в эти гобелены? Руки от грязи вытираешь? Брось это дело. Потом их в номерах своего братца сполоснешь. Сейчас беги, угощайся.
— Кавдия, мне несколько штук прихвати, — крикнул барон Смэлл в спину своей благоверной, быстрее всех бросившейся к дармовому угощению.
Дворецкий при виде несущихся на него крупногабаритных человеческих особей побледнел, заметался, и в конце юркнул за спины пятившихся назад охранников.
Толкотня около стойки завершилась полным опустошением стеклянной тары. Массивная деревянная стойка, инкрустированная позолотой, оказалась сдвинута со своего места на несколько сантиметров, хотя еще несколько минут назад дворецкий поклялся бы на свою годовую зарплату в невозможности сего события — помимо собственного веса стойка дополнительно крепилась к полу специальным заклинанием. Увы, но оба фактора уступили натиску двух благородных семейств…
Получив свою законную долю от взятой добычи, бароны продолжили прерванный разговор, сверху вниз поглядывая на растерявшийся персонал.
— Да, думаю бычков на ярмарку в Ширгард, — провозгласил Груви. — Сам знаешь, годовалых бычков по достойной цене скупает эта новая компания… как ее… агр…
— Агро-хол-динг РИК — по слогам выговорил Гил, про себя порадовавшись, что запомнил сложное название.
— Да, да, — солидно кивнул Груви. Интересно, что за идиот выдумал сие слово? И чем этого идиота старые названия не устроили? Обычная ведь ферма с коровниками и свинарниками. Пусть она крупная, но ведь ферма же! Небось какой-нибудь столичный индюк, забывший, как отцы и деды жили. — Энтот агро-хол-динг по два полновесных золотых за голову годовалого бычка. Почитай, шесть золотых едином махом!
— Ого!
Бароны покосились на дворецкого и охранников, и немало расстроились, поняв, что означенная сумма тех не впечатлила.
— Груви, как думаешь, сколько наши сынки выложили за квартиру в этом доме? — на все фойе озвучил вопрос Гилберт.
Он ничего не знал о стоимости квартир в Яле. Помнил, что в Ширгарде, находившимся на расстоянии пятидесяти верст от Вольных баронств, три комнаты в неплохом доме можно было сторговать за пятьдесят золотых. Ровно той же информацией владел и Груви.