Осман. Его маленькая слабость (СИ)

Я действительно не понимаю его намеков. Наверное, у него окончательно поехала крыша от той власти, которую он сейчас имеет.
Особенно надо мной. Последний поцелуй ясно дал ему понять это.
— С пропажей ребенка не прокатило, поэтому ты перешла на план «Б». Узнала, что Тёма — сын моей тети, вот и устроилась к ней на работу.
— Ты с ума сошел, — качаю головой, не веря своим ушам.
Давненько не слышала более бредового бреда!
Почему я согласилась на предложение Людмилы, его тетки по матери, и стала репетитором Артёма?
Да потому что предложили мне хорошие деньги за непыльную работенку в декрете!
Потому что три тысячи рублей в час на дороге точно не валяются!
Потому что я осталась одна, а мне еще Каришку растить и сестру-подростка как-то отучить, на ноги поднять нужно!
Потому что вылезли старые долги отца, которые его дружки начали требовать с меня!
Ему бы сказать все это, бросить в лицо так же, как он без объяснений швырнул мне свое: «Ты для меня умерла», но я молчу, не в силах произнести ни слова.
— Что тебе нужно, Огнева? Что ты от меня скрываешь? — Осман вдруг садится на стоящий рядом стул и наклоняется вперед, почти вплотную приблизив свое лицо к моему.
Что я скрываю?
Одну маленькую тайну, которая сейчас с интересом следит за нашим разговором и не понимает, почему мама все еще ее не взяла на руки. Между прочим, если ей надоест, устроит всем нам такое, что мало не покажется.
Вся в тебя, папаша!
— Ничего, — говорю вслух, чувствуя себя неуютно под его пристальным взглядом.
— А если найду? — Дразнит меня?
— Да, пожалуйста.
— Начну прямо отсюда… — рука Османа вдруг ложится мне на талию и ползет вверх, прямо под футболку.
— Что ты делаешь?
Дрожу всем телом, и надо бы что-то сказать, оттолкнуть его, но не могу разомкнуть губ. Застыла, ушла в себя, испугалась.
А что если сюда войдет его племянник и увидит нас?
Он уже взрослый парень, сразу догадается что к чему, а потом возьмет и за семейным ужином расскажет все жене нелюбимого дяди.
Мне хватило прошлой истерики Зары, когда не было ни малейшего повода, что же она сделает сейчас?
Хотя, разве с моей стороны есть какой-либо повод?
— Уходи, Осман. Забирай своего племянника и уходи!
Отталкиваю его от себя и вскакиваю на ноги. Хватит с меня Махдаевских разборок, я знаю, что ничем хорошим это не закончится.
У него есть идеальная жена, идеальная семья, а я…
Я была временной игрушкой Османа, очередным развлечением. Он меня и не любил вовсе, поспорил с другом на его бэху, что я поведусь на него.
Ну я и повелась. Не дура ли?
Повелась так, что потеряла голову, а когда открыла глаза и узнала правду, оказалось слишком поздно — две полоски стали концом этой красивой сказки.
Сегодня же позвоню Миле Захаровне и объясню, что больше не смогу заниматься с Артёмом. Не хочу больше сталкиваться с Османом, не хочу, чтобы он снова был в моей жизни, пусть и очень отдаленно.
— Уйду. Только сначала заберу то, что принадлежит мне по праву…
Все внутри меня холодеет и покрывается льдом. Арктика, минус пятьдесят.
Вижу, что в Осман сжимает в руках какую-то бумажку. Не может быть, неужели он все узнал и…
Хочет отобрать у меня нашу дочь?..
 Глава 17 
 
Осман
— Еще как посмею, Огонёк.
Поля напоминает разозленную кобру. Еще немного и зашипит, того и гляди, вцепиться мне в шею и пустит яд.
Хотя, о чем это я? Яд уже давно во мне, просто он не подействовал мгновенно, скорее всего, ждет определенного момента, чтобы парализовать все изнутри и убить меня.
Когда я ехал сюда, к дому Огневой, чтобы докинуть нерадивого племянника, то и подумать не мог, что вся моя жизнь перевернется с ног на голову.
Багиров позвонил как раз в тот момент, когда мы с Артёмом въехали в город.
— Осман, как будет время, заедь ко мне или, давай, пересечемся где-нибудь, мне нужно передать тебе кое-что.
— Понял, Дин, буду у тебя через пять минут.
Мне не нужно объяснять дважды, и так понятно, что именно хочет отдать Багиров.
 
И когда я беру в руки белый фирменный конверт клиники, все внутри замирает. Вот он момент истины.
Нетерпеливо разрываю тонкую бумагу с краю и достаю сложенный отчет. Разворачиваю его и скольжу взглядом по ровным строчкам, ища нужную мне информацию. И нахожу.
В эту самую секунду чувствую себя оглушенным внезапной новостью, потому что результат говорит мне, что…
— Это моя дочь…
Сказать, что я в шоке, значит, ничего не сказать.
Это словно… земля ушла из под ног и вновь вернулась, но теперь я разучился стоять ровно.
Как такое возможно??
А как же неутешительные диагнозы врачей, твердивших мне одно и то же: «паховая грыжа, бесплодие, ничего не можем сделать…»?
— Дядя Осман с тобой все в порядке? — спрашивает Артём, когда я возвращаюсь в машину.
— Да. Поехали.
Всю дорогу до дома Полины я не могу ни о чем думать, кроме как о том, как быть дальше. Конечно же, после такого я не оставлю дочь одну…
Но она ведь не одна, у нее есть мать. Как быть с ней?
Мой шок сменяется жгучей обидой и злостью. Как она посмела скрыть от меня такое??? Почему не рассказала все, когда узнала о беременности.
Выходит, это произошло сразу после нашего расставания.
Тут же задаю себе вопрос — если бы Поля все рассказала, я бы простил ей предательство? Простил бы то, как она сдала моего отца ментам?
Черт возьми, во мне даже не осталось злости за прошлое! Я просто не могу поверить в то, что Полина скрыла от меня дочь.
А что если это очередная игра? И в этот раз она втянула еще и невинного ребенка? Не слишком ли жестоко?
Нет, как бы я не злился, но я хочу верить в то, что Огнева не такая.
Хочу, но все мои доводы в ее защиту летят вникуда, когда она открывает дверь своей квартиры, а там…
Там тот самый придурок, с которым Огонёк миловалась в нашей кофейне!
Это окончательно снесло мне башню.
Вот как, значит? Избавилась от настоящего папаши своей дочери и теперь налево-направо крутит хвостом? Поэтому я становлюсь жестким, колким в своих выражениях.
Во мне столько обиды, столько ревности, что удивительно, держусь как до сих пор.
Я не хочу запугивать Полю, но не могу справиться со своими темными эмоциями.
— Почему ты не сказала мне?
Отводит взгляд, только румянец на щеках становится еще ярче.
— Я жду.
— Как будто это что-то могло изменить, — бросает Поля и, отвернувшись, берет малышку на руки, прижимает к себе.
Она точно хочет убежать вместе с ней, но мы оба понимаем, что это никак не поможет.
Малышка же вдруг поворачивается в мою сторону и… тянет ручки.
— Па-пап, — говорит она звонко, разрывая мое сердце на куски.
Я одновременно и зол, и счастлив до невозможности. Всегда мечтал о дочери, и вот она — маленькая принцесса, так похожая на свою маму.
— Отдай мне ее.
Поля замирает и с испугом поворачивается в мою сторону.
— Ты не посмеешь…
— Не глупи, Огнева. Я просто хочу ее подержать. Можно?
Отчего-то последнее добавляю уже более мягким тоном. Эта малышка, она словно гипнотизирует взглядом, словно заставляет быть лучше, чем я есть.
Полина колеблется с секунду, а потом…
— Только хорошенько придерживай за спинку, она любит играться и откидываться назад, — передает мне дочь.
Мою родную дочь. Мою кровь и плоть. Мою маленькую Махдаеву Карину.
— Иди сюда, принцесса, — осторожно беру малышку на руки.
Такая крошечная, такая нежная, сладкая. Я не видел никого прекраснее, чем она. Ну разве что ее мама.
Перевожу взгляд на Полину.
Как же много мы потеряли, сколько всего пережили. И несмотря на это, я… готов кинуться к ногам любимой женщины, готов забыть все, лишь бы она была рядом.
Лишь бы они были рядом со мной.
Я, гонимый безграничной любовью не только к ней, но и к этой сладкой малышке, так по-хозяйски, по-родному положившей свою ладошку мне на щеку, уже хочу произнести все это вслух, как вдруг… раздается оглушительный взрыв в соседней комнате…