Любой ценой (СИ)

* * *
— Герр оберст-лейтенант! К Вам гауптман Крейнер.
— Пусть входит, Август. Приготовь кофе. На двоих…
— Слушаюсь, герр оберст-лейтенант!
Христианзен сидел за рабочим столом, в очередной раз перечитывая недавно принесенное адъютантом сообщение резидента:
Секретно
Страусу
Писатель сообщил, что разведгруппе поставлена основная задача — захват архива УПА в Полтавской диверсионной школе. Ведомственную принадлежность диверсантов установить не удалось. Неоднократно в разговорах упоминалось наименование группы — спецназ. По численному и качественному составу группы новой информации нет.
Вацлав.
Вошедший в кабинет гауптман Крейнер не решался потревожить погрузившегося в документ шефа. Раньше он не преминул бы хоть каким-то образом привлечь к себе внимание. Но только не сейчас, после такого крупного просчета с Яковлевкой. И зачем он только для сохранения тайны приказал убрать из нее всех жителей? Только после осмотра места диверсии, когда они с Кромом направлялись в Запорожье, Крейнера посетила мысль, что буквально такой приказ исполнять не стоило. Местные наоборот могли бы послужить живым щитом. Зная, что там находятся мирное население, русские не стали бы ни бомбить деревню, ни взрывать «Голиафы», как они это сделали только что…
— Разрешите, герр оберст-лейтенант? Кофе!
— Вноси, Август! А вы что стоите, Мартин? Проходите, садитесь.
— Благодарю, герр оберст, — гауптман придвинул к себе стул и сел за приставной стол.
— Скажите мне, Мартин, за каким чертом вам понадобилось в спешном порядке перебрасывать приданные вам части СС к Одрынке, оголив юго-западное направление?
— Сейчас мне кажется, герр оберст, что принятое нами решение о перекрытии этого направления, оказалось ошибочным. Русские снова провели нас, заставив блокировать ту местность, куда они совершенно не намеревались идти. Вместо того чтобы двигаться в расставленные нами сети, они пошли на север. В результате, мы понесли серьезные потери в людях. Полностью уничтожен объект двести пятнадцать. Сейчас, как мне кажется, «Призраки» двинутся на запад.
— На чем базируется ваша уверенность? Может диверсанты повернули на восток — к своим? Этот вариант вы просчитывали?
— Не думаю, герр оберст. Восточное направление нами перекрыто. А, кроме того, когда мы направлялись на объект двести пятнадцать, на подъезде к Мерефе я ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Как мне показалось, из леса, где в этот момент вполне могла находиться русская разведгруппа. Поэтому западное направление более предпочтительно.
— А вам не кажется, Мартин, что нас снова пытаются водить за нос? Может, русские снова заставили нас убрать войска оттуда, где они им мешали? И вы послушно все выполнили.
— Я вас не понимаю, герр оберст? Я абсолютно уверен, что «Призраки» двинутся на запад.
— Точно так же, Мартин, вы были убеждены, что диверсанты движутся на юго-запад. Вы сами мне это доказывали. Разве не так?
— Я ошибся, герр оберст.
— А где гарантии, что вы ошиблись не сейчас, а тогда? Их нет. А сейчас я скажу, что намерены сделать русские. Поняв, что они «засветились» у лесника, а значит, путь в прежнем направлении им заказан, «Призраки», как и в прошлый раз, ушли туда, где их не ждали. Тот же лесник мог им рассказать, что нами убраны все жители из Яковлевки. Меня бы это обязательно заинтересовало. Естественно, что их тоже. Увидев там охрану, диверсанты походя взорвали объект двести пятнадцать. Таким образом, они пытаются убедить нас, что основная цель находится где-то на западе и им не остается ничего другого, кроме как двигаться в том направлении. Мы и рады стараться, освободив им путь к Запорожью. Прочитайте информацию от агента.
Схватив пододвинутый ему документ, Крейнер впился в него глазами.
— Но, герр оберст, у меня такой информации не было. Подтверждения изменения направления движения разведгруппы — тоже.
 
— Не дожидайтесь, пока они снова оповестят об этом каким-нибудь своим оригинальным способом. Немедленно возвращайте подразделения обратно. И, кстати, продумайте вопрос усиления охраны диверсионной школы.
— Яволь, герр оберст!
— Вы свободны. Да, кстати, подумайте на досуге, как выяснить, что это за новые подразделения такие у русских появились — спецназ?
* * *
После хлопотной ночи разморило меня на солнышке. Сам не заметил, как уснул. Надеюсь, ребята, с которыми накануне вместе «бессонницей» маялся, тоже отдыхают. Следующую ночь спать нам тоже не доведется.
…Лето 1994 года. Отряд базируется (будем надеяться — временно) в общежитии торгового училища. Занимаем половину первого и столько же — второго этажа. Бытовых удобств — только необходимый минимум. Во время суточного дежурства насчет отдыха не пошикуешь, просто негде. На все отделение — один кабинет квадратов на четырнадцать. Получается меньше квадратного метра на человека. Но не жалуемся.
И вот во время одного из суточных дежурств около шести часов, когда уже предвкушали, что скоро отправимся по домам, нас подняли по тревоге. К долгим сборам не приучены. Все-таки, отряд быстрого реагирования. Царь уточняет задачу: оказывается, в «сороковке» [65] в Кунгуре заключенные захватили в заложники ДПНК [66]. Выезд по готовности.
Прикинули: брать с собой все нужно по максимуму. Кто знает, что понадобится? Обратно за недостающим не скатаешься. У меня с собой броня, противогаз, АКМС с ПБС [67]. Попрыгали в машины, в нашу попутно еще забросили «химию», имущество Горыныча — и вперед, на Кунгур! По дороге умудрились еще и покемарить. С часик-то точно придавили. Приехали на место, хоть и не отдохнувшие в полной мере, но все-таки не со слипающимися глазами. Да и соображать в состоянии.
А в колонию уже начальство понаехало. Подтянули ОМОН, «Медведь» — спецназ УИТУ [68]. По привычке, и чтобы не сидеть без дела, пока есть время, обследовали мы местность, прилегающую к «сороковке», чтобы при незапланированном изменении обстановки не метаться из стороны в сторону, не зная, что делать. Наконец, начальники закончили «картошку двигать», пригласили нас, представителей ОМОНа и «Медведя» на совещание. Там и сообщили, что работать будем мы, остальные — на прикрытии. Вот тут-то и начали мы уточнять, что и как. Как выяснилось, три зека, воспользовавшись ситуацией, захватили в колонии дежурного и пожарную машину. Забаррикадировались в ней, требуют беспрепятственного выезда с территории, ну и стандартный набор: деньги, вертолет. Вооружены заточками.
Стали варианты прикидывать. Выпускать нельзя: замучаемся ловить. Брать в шлюзе — тесно, да и возможность маневра ограничена. Кроме того, ждать штурма будут именно там. Прежде, чем выбирать какой-то из вариантов, решили рассмотреть жуликов получше, да информации о них побольше получить.
Вчетвером с Царем, Горынычем и Вакой через окно разглядываем клиентов в бинокли. Пожарная машина стандартная — с двухрядным расположением сидений и четырьмя дверями. Стоит напротив въезда в шлюз. Сквозь ветровое стекло хоть и с трудом, но можно разглядеть, что задние противоположные двери кабины связаны между собой веревкой. Подробностей не видно из-за бликов. Пока непонятно, кто и где сидит. Лица, хотя и плохо, но различимы, только ничьих фотографий мы пока еще не видели. Коротко совещаемся. Приходим к выводу, что лучше всего работать в самой зоне. На нашей стороне будет эффект внезапности, да и остальным «сидельцам» на будущее наука: «СОБР предупреждает — захват заложников опасен для жизни и здоровья!».
 
Вернулись к начальникам, изложили свои предложения. Попросили фотографии всех злодеев и ДПНК. Упомянули и второй вариант: из бесшумного оружия просто «положить захватчиков», заранее догадываясь, что он не пройдет. На проведение штурма в колонии руководство не согласилось. Против высказался прокурор по надзору за местами лишения свободы. Аргументы его были неубиваемы. СОБР не может действовать в колонии, там должен работать «Медведь». Теоретически, он прав. Забыл только об одном: в руках зеков живой человек, сотрудник колонии. «Медведь» же натаскивался к тому времени в основном на пресечение массовых беспорядков.