Любой ценой (СИ)
Секретно
Гефесту
63. На первой КТ известен численный состав группы минус один, знают о Фее.
Одиссей.
Полковник Марущак, начальник отдела «СМЕРШ» армии в очередной раз перечитал полученные шифрограммы. Ясности они пока добавили немного, но и это уже кое-что.
— Виталий Сергеевич! — обратился он к только что вошедшему начальнику разведотдела, — Группа Слепого на связь не выходила?
— Пока нет, Виктор Иванович. Это меня настораживает. По графику контрольное время связи прошло уже несколько раз.
— Понимаю ваше беспокойство. Только я думаю, что им пока не до этого. Наверняка, фашисты в спину дышат после того, что они уже натворили. Будем надеяться, что оторвутся удачно.
— Не пойму, Виктор Иванович, я чего-то не знаю? Откуда у вас такая уверенность.
— Почитайте, Виталий Сергеевич. Свежая информация.
Полковник Говоров взял в руки протянутый ему бланк шифрограммы.
Секретно
Волге
26.06 в районе Скрипок и Мохнача отмечена повышенная активность противника. 06:30 у Скрипок зафиксирована серия сильных взрывов. С 8:30 до 9:00 между Скрипками и Мохначом зафиксированы несколько взрывов и продолжительные звуки перестрелки. Около 9:30 в район стрельбы стянуты подразделения СС, местность оцеплена силами фельджанжармерии и вспомогательной полиции. Идет прочесывание лесного массива. Отмечено появление пеленгаторов противника.
Припять.
— Что скажете на это?
— Похоже, что группа Слепого выполнила задание на второй контрольной точке. Не представляю, как это им удалось? По моей информации, объект усиленно охранялся. То есть, надо понимать, что и по задаче против противотанкового батальона Слепого сдали?
— Есть одна тонкость, Виталий Сергеевич. Как вы помните, Слепой был ознакомлен с задачами устно, а затем уточнения получил в пакете, который уничтожен. В письменном виде приказа он не видел. Так вот, то, что ему фактически приказано сделать, несколько отличается от текста на бумаге. Об устно отданном приказе знаем только мы с вами и Слепой со своим заместителем. Известно об этом еще и моему офицеру, вошедшему в состав разведгруппы.
— Так у вас в группе есть свой человек?
— А разве вас это удивляет? Нормальная практика контрразведки. Не мог я отправить группу с важной задачей без присмотра за ней. Вы тоже такое практикуете, насколько мне известно. Только мы с вами ушли в сторону. Вы шифрограммы Кротова читали?
— Конечно, Виктор Иванович!
— Давайте вместе думать, кто же у нас в штабе армии окопался такой сильно знающий. Пища для размышлений уже какая-никакая есть. Одно радует: мы с вами и группа пока вне подозрений в предательстве.
— Я думаю, что Слепой, с учетом полученной нами информации, изменит порядок прохождения контрольных точек. Иначе он не успеет выполнить основную задачу. Ваш человек не сочтет это за попытку измены? Какая-то связь с ним есть?
— Оперативной связи с ним я, естественно, не имею. Общаться со мной он может только через «почтовые ящики». Объяснять не нужно, что это такое?
— Не нужно.
— Мы же можем передать разрешение на изменение порядка прохождения контрольных точек. Такой кодовый сигнал я для Кротова предусмотрел. Сейчас и распоряжусь.
— А ваш сотрудник об этом узнает?
— Не беспокойтесь. Он держит руку на пульсе. Не первый день в «СМЕРШе» служит, достаточно опытен.
* * *Ф-ф-у-у! Кажется, проскочили! Привал, а то фриц темпа не выдерживает. Приходится пинками подгонять. Согласен, с кляпом во рту бегать несколько неудобно. Так я тебя, голуба, в армию не призывал, на восточный фронт не направлял. Все претензии — к твоему командованию! А здесь ты будешь делать только то, что нам нужно. Никакой самодеятельности. Удивительно, как блеск лезвия «финки» перед глазами прыти придает. Только на этом пока и держимся. Даже не верится, что мы поле почти на виду у немцев переползли незамеченными. Все время какого-то фортеля от «языка» ждал. Обошлось. Видимо, сильно жить хочет. Надеется, что еще не все потеряно, наивный. Диверсионной группе пленные нужны только для одной цели — получения информации. После использования все равно — в расход. Нет у нас людей для его охраны.
Крепко обложили. Постов прошли стороной — не сосчитать. Вроде бы за пределы кольца оцепления вышли. Расслабляться только не следует. Ничего еще не известно. Блин! Сколько же мы сеансов связи пропустили! Кажется, будет хорошая выволочка по возвращению. Без моей команды Марина в эфир выходить не станет. Пора переходить на резервный порядок обмена информацией, а то видел я уже пеленгационную установку. Вольготно сейчас на радиостанции не поработаешь. Враз засекут.
— Хорош отдыхать. Немного уже осталось. Липа, поднимай фрица, пора.
— Есть, командир. Вставай, зараза. Пошел…
Хорошо, что дальше дорога к основной группе идет через лес. Интересно, немцы уже врубились, что мы именно радиста умыкнули? Рацию-то я к другому переложил, командир подразделения убит. Возможно, какое-то время сможем их разговоры понимать, пока кодовые таблицы не поменяют…
— Стой, кто идет?
— Свои, Чибис. Как тут у вас?
— Пока нормально все. С возвращением, командир. Тяжко пришлось?
— Спасибо. Не без того. Немцы, как взбесились. Хорошо мы им по рогам дали. Вот, принимай клиента. Передохнем, да петь заставим… Фея.
— Я. С возвращением, командир.
— Спасибо. Последовательно с интервалами передай: 64, 65, 77. Затем сигнал перехода на резервный способ радиообмена. Мы по пути пеленгатор засекли. Так что спокойно сейчас поговорить не дадут.
— Есть.
— Худой, Орел — на охрану радиста.
— Есть.
— Ганс, Паук, пойдем, с пленным побалакаем…
* * *— Разрешите, герр оберст-лейтенант?!
— Что у тебя?
— Прибыл начальник абвергруппы-314 гауптман Крейнер.
— Пусть войдет. Приготовь нам кофе.
— Яво́ль, герр оберст-лейтенант! Сейчас занесу.
«Вот за что я люблю фельдфебеля Рашке, так за это за его предусмотрительность. Я ему еще и не приказал, а кофе уже готов. Хотя, ничего удивительного нет, вкусы мои и Крейнера ему давно известны».
— Прошу вас, герр гауптман.
— Герр оберст! Гауптман Крейнер по вашему приказанию прибыл!
— Проходите, Мартин, присаживайтесь. Сейчас Рашке принесет кофе. Надеюсь, пока мы не виделись, ваши пристрастия не изменились?
— Никак нет, герр оберст! Ваш денщик всегда так изумительно его готовит.
— Коньяк?
— Благодарю! Но — не сегодня. Предстоит очень много работы. Мне не дает покоя эта разведгруппа русских в нашем тылу. Мои парни уже с ног сбились, но они как в воду канули. Последнее место, где отметились русские, это брод возле Мохнача.
— Так вы уверены, что наши солдаты не просто так сами друг друга перестреляли?
— Абсолютно.
— Разрешите, герр оберст-лейтенант?! Кофе!
— Вносите, Рашке… Вы свободны… На чем же базируется ваша уверенность, Мартин? Признаться, я и сам так думаю, но мне важно ваше мнение.
— Во-первых, солдаты просто так друг в друга стрелять бы не стали. Значит, была какая-то причина. Возможно, они увидели противника, хотя я сильно в этом сомневаюсь. Скорее всего, их спровоцировали на стрельбу. А когда с обеих сторон появились раненые и убитые, тогда уже бой было не остановить, тем более что в обеих группах убиты офицеры и унтеры.
— Вы таким странным тоном об этом говорите. Можно подробнее?
— При тщательном осмотре места боя мы не нашли никаких следов русских. Но точно так же мы их не находили и у склада горючего. В этом ничего удивительного я не вижу. Значит, нам противостоит достойный противник. У лейтенанта прострелена нога. Насколько я в этом разбираюсь, после такого ранения продолжать бой он уже не мог.