Дьявольские шутки

Вернувшись к Рагиро ещё более задумчивый и напряженный, Лерт подошёл близко-близко и, не спрашивая, уткнулся лбом ему в плечо. Закрыл глаза, слушая тишину.
— Весь разговор подслушал?
Вся ненависть растворилась, едва Эйлерт зашел в комнату, и Рагиро слабо улыбался — Лерт слышал по голосу. Они давно научились предугадывать настроения друг друга, успокаивать действиями, словами, взглядами, и за много лет ничего не забыли. Чувство безмятежности, которое они обрели, вновь оказавшись рядом, — лучшее чувство, что когда-то им доводилось испытывать.
— Я не подслушивал, — прошептал Эйлерт и тихо рассмеялся. Оба знали, что он говорил неправду, но обоих это устраивало.
— Конечно, я так и понял. Охранял дверь, чтобы нам с Райнером никто не помешал, — Рагиро редко шутил и редко смеялся, и тем ценнее становился этот момент.
— Именно, — серьёзно подтвердил Лерт, не открывая глаз. — Насчет того, что сказал Райнер… я не…
— Забудь. Я не собираюсь винить тебя в поступках тех, кого ты даже не знаешь. Всё в порядке.
В порядке, конечно же, ничего не было, но Эйлерт благодарно кивнул и не стал продолжать. Рагиро ещё не определился, какие чувства его одолевали от осознания, что семья самого дорогого ему человека причастна к ужасам, которые творили Инганнаморте, но точно знал, что обвинять его в этом он не имел права.
Они простояли в абсолютном молчании не одну минуту, не двигаясь, почти не дыша и надеясь, что мир застынет и стрелки часов больше никогда не пойдут вновь. Им катастрофически не хватало времени и друг друга. Никто не мог ничего поделать, разве что наслаждаться единственной ночью, после которой первостепенной задачей станет смертельная битва. Битва, из которой вернутся не все.
Рагиро бережно, едва ощутимо коснулся предплечья Эйлерта, задержал дыхание и несильно сжал его руку. Такие прикосновение — единственное, что они могли себе позволить. Нечто большее — слишком опасно, слишком неосмотрительно, слишком безрассудно. Просто слишком. Эйлерт это понимал так же хорошо, как Рагиро, и, так же как Рагиро, был с этим категорически не согласен.
Он поднял голову, посмотрел Рагиро в глаза. Их разный цвет никогда не пугал Эйлерта, скорее наоборот — привлекал. Это казалось чем-то необычайно волшебным, и Лерт в какой-то степени был прав. Но сам Рагиро ненавидел столь яркое отличие от других, нормальных людей.
Когда Рагиро был рядом, Эйлерт чувствовал себя спокойно, а ему зачастую не хватало немного спокойствия, как вечно бушующему морю.
Когда Эйлерт был рядом, Рагиро чувствовал себя в безопасности потому что до встречи с ним не знал даже значения этого слова.
Это произошло инстинктивно. Эйлерт приблизился к Рагиро, сокращая расстояние между ними ещё сильней; Рагиро не отстранился, вслушиваясь в чужое размеренное дыхание. Их губы невольно соприкоснулись — сначала всего на одно мгновение, а потом в несмелом поцелуе.
Это длилось недолго. Они целовались осторожно, словно боялись друг другу навредить, словно поцелуем можно убить. В жизни Эйлерта были и женщины, и мужчины, которых он любил, но никто никогда не мог заменить ему Рагиро. И дело было не только в любви. В жизни Рагиро не было никого, кроме Эйлерта, и вряд ли он смог бы остаться человеком, не появись в далёком прошлом мальчик, сын пирата, со светлыми рыжеватыми волосами.
— Тебе пора, — перестав целовать, прошептал Рагиро в самые губы Лерта.
Оба знали: если они не остановятся сейчас, то не смогут победить Бермуду с холодной головой и чувства затуманят разум. Допустить такую ошибку означало заведомо проиграть. У них не было права на промахи. Только не сейчас, когда они так близко к самому заветному.
Эйлерт медленно выдохнул, до боли стиснул зубы. Рагиро незаметно покачал головой, потому что знал, что остановиться им необходимо. Но если остановить себя не составляло особого труда, то останавливать Эйлерта оказалось на редкость больно, особенно смотря ему в глаза и не смея произнести то, что он хотел сказать с момента их первой встречи.
Спорить было бессмысленно. Лерт и сам понимал, что остаться здесь на ночь не имело смысла — он не справится потом. Коротко кивнув, быстро выдохнув, он отступил. Перед смертью, говорят, не надышишься. Поэтому Эйлерт перестал дышать.
 
— До завтра? — скорее спросил, чем попрощался Лерт. Неуверенность так и сквозила: в голосе, во взгляде, в движениях. Он не просто боялся ненамеренно навредить Рагиро, он боялся вернуться завтра утром и не увидеть его здесь.
— До завтра, — кивнул Рагиро с плохо скрываемой грустью. — Иди.
Эйлерт молча направился к выходу, но остановился у самой двери, ухватившись на ручку.
— Рагиро..?
— Со мной ничего не случится. Я буду здесь. Не бойся, — убеждать в этом кого-то легче, чем самого себя. Лерт всегда ему верил, при чём верил безоговорочно, как и сам Рагиро — Лерту. Но поверить самому себе и в самого себя для Рагиро было нерешаемой проблемой. И именно поэтому ему всегда был нужен Эйлерт — он заставлял чувствовать себя лучше, увереннее, сильнее.
Эйлерт, ничего не ответив, вышел.
Он впервые в жизни не поверил Рагиро.
***
Утром все собрались в небольшой кухне, где Нала умудрилась приготовить завтрак на всех и сейчас, аккуратно и быстро обходя всех стороной, пыталась накрыть заваленный картами стол. Волосы она убрала в неряшливый хвост, сзади завязала фартук и тихо напевала себе под нос, совершенно не обращая внимания ни на кого, только один раз приобняла за плечи Эйлерта, а потом появившегося в дверях Рагиро. Нала не выглядела менее воинственно, занимаясь домашними делами, но явно чувствовала себя комфортнее, чем если бы была в гуще событий.
Юшенг показывал ружье, объясняя некоторые детали, которые были добавлены в оружие благодаря Ханне и Монро. Джия вертела в руках нож, лезвие которого иногда вспыхивало фиолетовым пламенем — тоже проделки Ханны. Остальные внимательно слушали Юшенга, порой перебивали, задавая уточняющие вопросы. Эйлерт и Рагиро стояли в дверях рядом, больше смотря друг на друга, чем вслушиваясь в слова Юшенга. Со стороны могло показаться, что они говорили молча, и это не то чтобы было неправдой.
На секунду Эйлерт отвлекся, столкнувшись взглядами с Монро, и сразу же жестом руки попросил подойти к себе. Воспоминания об их первой встрече всплыли сами собой, и в голове Лерта прозвучали последние слова корабела: «Да брось, мальчик, ты ещё вернешься ко мне с этой просьбой». Монро оказался прав: Эйлерту нужен был улучшенный корабль. Улучшенный Монро, лучшим корабелом и сильным магом. Почему он сразу не согласился, Лерт знал: тогда их проблемы не казались настолько масштабными.
Монро тихо встал со стула и подошел ко входу на кухню, хлопнул Эйлерта по плечу и вышел в коридор, будто бы уже догадался, что произойдет.
— Ты предупреждал меня, что я ещё попрошу тебя об этом, и вот я прошу, — без вступлений начал Эйлерт, выйдя следом.
Монро скрестил руки на груди и усмехнулся, явно наслаждаясь ситуацией, но при этом не выглядя надменно и самовлюбленно. Он скорее был похож на того, кто что-то очень долго ждал и наконец дождался. Очки немного съехали набок, но Монро чувствовал себя комфортно и уточнил:
— Хочешь, чтобы я ещё немного поработал над «Пандорой»?
— Да. Я не знаю, смогу ли заплатить тебе, но…
— Не переживай, капитан Лир, — перебил Монро, выставив перед собой ладонь. Эйлерт недоуменно уставился сначала на самого Монро, потом — на его руку. — Всё, что нужно сделать с твоим кораблём, я уже сделал.
Растерявшись, Лерт не сразу понял, что имелось в виду и уже хотел уточнить суть своей просьбы, но вовремя опомнился:
— То есть без моего ведома? Ты просто… просто залез в мой корабль и… «улучшил» его?
Монро спокойно кивал при каждом сказанном слове и по-доброму улыбался.
— Мне незачем было тебя ждать, капитан. Я и без того знал, что этот момент настанет, — отмахнулся он, как ни в чём не бывало.