Ост-Индский вояж (СИ)

— Мы уже немного нарубили стволов пальм. Думаю, что особой прочности древесины нам не нужно. Лишь бы до Индии дойти.
— Это так, но у нас нет гвоздей, никаких железных приспособлений и скоб.
— Вот и подумайте, как заменить железо. Вы человек с опытом и должны из всего найти выход, что связано с морем и судами. У нас на Руси многие плотники обходятся без железа и стоят дома и церкви на сто с лишним лет.
— На море немного не так, молодой человек. Тут нагрузки другие. При качке всё может развалиться за полчаса.
— У нас и струги и кочи иногда без железа строят, капитан. Просто хорошо подумайте, а я у своих поспрошаю. Надо выходить из имеющегося.
Но материал всё же заготовляли, пока капитан чертил на песке конструкции и шпангоуты[1], готовя шаблоны. Вспоминал, как местные судостроители работали, как в старину это делалось. А пока нашли хорошее бревно для киля, установили его на обтёсанные бруски, спускающиеся к воде. Получалось, что лодка должна быть длиной в сорок футов и шириной в десять.
Герасим долго всматривался в основание на песке, потом мрачно молвил:
— Ничего не получится, капитан. Слишком большая лодка, и мы с нею справиться не сможем. Надо у́же и длину уменьшить хоть немного. Её и в воду не стащить. Смотрите сами, но потом не кусайте локти.
Капитан не всё понимал, но уяснил лишь то, что размеры увеличены непомерно. И после долгого раздумья, он вынужден был согласиться.
— Гераська, как это ты заставил капитана с тобой согласиться? — со смехом спросил Сафрон. — Вот не ожидал такого от тебя!
— А что тут такого. Я ведь в молодости намахался топориком дай Бог! А тут вроде такое же. Да нам и не нужно такое судно. Лишь бы несколько дней продержаться. А до дождей хорошо бы успеть с ним. Всё погода лучше тогда.
— Молодец ты, Гераська. Ты тут посматривай и поправляй, а то эти английцы народ хвастливый да гонористый.
Герасим важно хмыкнул и пошёл проверить обтёску стволов.
Инструментов явно не хватало и остальным, кто не мог работать, пришлось шастать по лесу, берегу и собирать то, что можно есть. Стали приучать англичан употреблять личинки, кузнечиков и ящериц, которых водилось здесь достаточно. А однажды кто-то заявил, что в лесу видел свинью.
— Наверное, убежала от хозяев, когда те уходили с острова, или от матросов спаслась. — Аким масляно улыбался. — Я пойду на неё поохочусь. Вдруг подстрелю. Какой праздник получится! Свинина! Просто во сне только и может присниться! — И он блаженно жмурился, предвкушая наслаждение.
— Ты не очень хвастай, Акимка, — предупреждал Сафрон. — На тебя тоже могут охоту учинить. Матросы ещё на острове и вполне могут тебя сцапать.
— Бог не выдаст — свинья не съест! — ответил Аким и ушёл, прихватив мушкет. Сафрон с неудовольствием проводил его глазами.
Работы продвигались довольно споро, хотя всего было мало. Капитан только и делал, что пытался придумать способ крепления частей корпуса. Тут Герасим стал главным плотником и почти все крепления сам вырубал и выпиливал, удивляя капитана и остальных.
Прошёл месяц, а судно даже не обозначилось. Лишь киль и несколько шпангоутов торчали, странно и непонятно. Сказывалось неумение людей и нехватка инструмента. И древесина оказывалась не того качества, хотя на это никто не обращал внимание.
Два человека постоянно, сменяя друг друга, сторожили подходы к работам. Угроза со стороны матросов ещё существовала и все побаивались этого.
Аким не вернулся. Ни сегодня, ни через день. Исчезновение Акима сильно подействовала на казаков. Матросы наверняка захватили его и теперь никто не питал надежды на его возвращение. Его конец казался очевидным.
Зато рядом росла груда почти готового материала для обшивки бортов, для двух мачт, реи и прочие детали, грубо и наспех обтёсанное. Кто-то плёл канаты, кто-то собирал камни для балласта. Ведь груза на судне не могло быть.
Труднее всего было со шпангоутами. Они имели кривизну, которую трудно было изготовить без должного инструмента и гвоздей. Всё скреплялось деревянными шипами и замками, которые вспоминал Герасим. Использовали и лианы с лыком. Его тоже долго искали. Сверлили тоже примитивными способами, используя большой лук и примитивно заточенный штырь из железа.
 
Голодали, но не так сильно, как раньше. И это радовало многих из пассажиров. Женщины, некоторые из которых оказались беременны от матросов, помогали шить паруса из старых полотнищ, захваченных с судна и сохранившихся в хижинах, как циновки. Но их было мало, и капитан предложил плести циновки из травы и разного материала, снятого с деревьев.
— Представляю, каков вид будет у нашего судна, — мрачно ухмылялся капитан. Его все звали по фамилии — Мордент. — Мне будет стыдно им командовать!
— Ещё хуже оставаться тут до скончания века, сэр, — с усмешкой молвил Сафрон, слушая болтовню капитана.
— Это и успокаивает меня, Сафониус. Я сам с нетерпением жду, когда можно спустить судно на воду. Это тоже будет трудная работа. Здесь мелко и надо быстро прорыть по дну канал для облегчения спуска.
— Пока об этом рано говорить, сэр. Мы ещё почти ничего не сделали.
— Потому, что долго делали заготовки, Сафониус. Теперь мы ускорим работы, и за два месяца спустим судно на воду. У нас многое уже готово.
— А как мы осмолим днище?
— С этим приходится повременить до прихода в порт. Будем тщательно конопатить и, уверен, это поможет избежать настоящей течи.
Как и обещал капитан, работы ускорились, и через второй месяц днище было готово, а конопатчики трудились выше. Даже надстройка на корме уже вчерне была готова и могла вместить пятерых женщин, оставшихся живыми.
Дожди выпадали редко, жара изнуряла людей. Особенно плохо было с водой. Её добывали, роя ямы и ожидая когда наберётся достаточно воды. Ведь плавания ожидало больше двадцати человек.
По прошествии второго месяца судно уже выглядело вполне сносно. Шли работы по настилу палубы, устанавливались детали румпеля, само перо руля укреплялось особенно тщательно, и Герасим тут был незаменим. Устанавливались пробныечасти мачт в гнезда в киле, для чего сильно укрепили его дополнительными брусьями. Трудно укладывали бимсы[2], слегка изогнутые для лучшего стока воды за борт. Один пассажир несколько дней долбил каменную глыбу для якоря. Ведь другого ничего не могли здесь добыть. Эту глыбу с трудом могли поднять четверо самых сильных мужчин. Для него плели специальный канат. И всё же работы затягивались. Ведь кроме спуска на воду необходимо установить две мачты, оснастить их реями и парусами, обтянуть такелаж, укрепить мачты вантами[3], штагами[4] и продумать, как поднимать паруса и опускать, не имея блоков. Несколько удалось выстругать и отладить вручную, но всего сделать никто не пытался.
— Что тут иногда делают наши враги матросы? — спрашивал Данил, поглядывая на троих матросов, внимательно наблюдавших издали за работами.
— Наверное, мечтают сами попасть на борт, — усмехался Сафрон. — Интересно, что у них там происходит?
— Кто ж об этом может сказать! Мы с ними не общаемся. Слава Богу, что и они нам не досаждают, дают работать.
— И это меня настораживает, — признался Сафрон. — Они явно что-то замыслили. Лишь бы не напали, тем более неожиданно. А мы уже потеряли осторожность, и почти не сторожим людей и стройку. Надо бы проследить и усилить.
— Хуже всего эта неизвестность, Сафрон! Хоть самому в разведку иди, да не хотелось бы пропасть, как наш Акимка. Что с ним могло случиться? Если его матросы убили, то я готов всех их перестрелять перед уходом в море.
— Согласен, но тут надо быть поосторожнее. Нет смысла сейчас заводить склоку. Будем терпеливыми.
— Мне никак не верится, что судно может быть готово через месяц. Ещё на воду не спустили, а и потом уйма работ по оснастке.
— А ещё надо опробовать на ходу, — напомнил Сафрон. — Так просто никто не будет рисковать без опробования. И капитан о том же говорил.
— Так что и не мечтай о скором выходе в море. Вроде бы и недалеко, а в сущности четыре месяца мы будем работать. Осталось чуть меньше двух. А с каждой неделей приближается дождливый сезон. Правда, тогда ветры будут к нам более благосклонны. Вспомни, сколько трудностей нам было с про́тивными ветрами, когда шли сюда. И времени уйма потрачено.