Ост-Индский вояж (СИ)

— Никого не видно, — опустил трубу капитан. — Наверняка ушли вглубь острова. Возможно, там имеется деревни туземцев. Пираты на остров не высаживали свой десант.
— За ночь можно сколотить большой плот и высадиться на берег, — подал голос один матрос и многие с ним согласились. — На нём даже пушку можно перевезти. Погода тихая, в дождик только будет способствовать нам. Думаю, что за две ходки можно всех доставить на берег.
— Нас и так мало осталось, большинство ранены, — ответил капитан. — Работать некому. Но я соглашусь с вами, матросы. Работайте.
Идея с плотом понравилась многим и его тут же стали вязать. Сколачивать побоялись, пираты могли услышать стук и догадаться.
К полуночи плот был готов. На него нагрузили пушку, провиант и всё, что могло пригодиться для жизни на острове.
Оказалось, что все могли поместиться на плоту и шлюпке. В ней шли и казаки. Аким был уже совсем плох от потери крови, и сам идти не мог. Товарищи снесли его в шлюпку, и та отвалила. Огни на судне не потушили, намереваясь ещё вернуться, да и пиратам будет спокойнее видеть эти огни.
Шлюпка не ушла вперёд, а буксировала плот. Он был слишком тяжёл и неповоротлив, и до утра мог не доплыть до берега. Потому шли медленно, стараясь не шуметь. Огни пиратских судов светились довольно близко, но дождик туманил обзор, мешал чётко рассмотреть окружающее море. За час до рассвета все благополучно оказались на берегу и спешно оттащили пушку и припасы к стрельбе подальше на плоскую возвышенность шагах в ста от кромки воды. Пассажиров и тут не оказалось.
Утром пираты в растерянности увидели, что судно опустело, а люди на берегу сноровисто строят укрепление, готовясь к отражению возможного нападения.
— Жаль не успели поджечь судно, — сетовал капитан. — Столько добра достанется пиратам! Пусть Господь их покарает за вероломство и разбой!
---
[1] Фунт — имеется в виду фунт стерлингов, равен 20 шиллингов.
[2] Гора́б — вид арабского парусного судна.
[3] Самбука — тип арабского парусного судна, использовавшегося в Индийском океане.
  
Глава 11
 
Все пассажиры оказались в безопасности. Они ушли за лагуну, где ютилось селение туземцев в шестнадцать хижин под пальмовыми крышами. Смуглые, глазастые, они были немного пугливы, и приняли белых людей безропотно, но и не проявив особого гостеприимства.
Около сотни людей, большинство из которых были дети, выращивали немного батата и другие огородные корнеплоды, перебивались в основном рыбой и кокосами. Староста, старый рыбак по имени Раджун, встретил новых потерпевших со страхом. Он охотно бы избавился от непрошеных гостей, но не решался проявить к ним враждебности.
— Они уже знают, что произошло в море, — говорил один из пассажиров, обнимая молодую жену, скромно поглядывающую на мужа снизу. — Боятся пиратов до ужаса. Потому никто не осмелился прийти нам на помощь.
— Как вы нашли селение? — спросил капитан.
— Нам показалось, что внутри острова будет безопаснее. Обошли лагуну и оказались в селении. Вот и вся история, сэр.
— Нам надо устроиться и побеспокоиться о раненых. Их очень много. — Капитан сам чувствовал себя неважно, а Рыжий Билл уже не мог ходить, и лежал в жару, его уже трясла лихорадка. Болел и Аким, остальные казаки едва держались, но опасались, что и их начнёт скоро трясти.
— Проклятый дождь! — чуть не голосил Данил. — Так и льёт почти беспрестанно! Так и вовсе загнуться можно. Даже без ранения.
Сафрон тут же распорядился строить хижину.
— Вначале построим крышу. Лишь бы сухо было под нею. Потом начнём и со стенами управляться. Аким пусть пока побудет в хижине, а мы должны побыстрее справиться с этим делом.
С трудом казаки взялись за работу, и к вечеру навес на столбах был готов. Им помогли два молодых туземца, споро накрывая крышу пальмовыми листьями и травой. Все это переплели лианами, укрепили от ветра и начали укладывать пальмовые стволы и настилать пол на высоте пять дюймов. Это будет посуше. Так поведали знаками помощники.
 
Сафрон выпросил поношенную циновку, и теперь на ней лежал Аким, страдая от ран и лихорадки. Половина людей была серьёзно ранена или болела лихорадкой, местная знахарка сбивалась с ног, помогая с остальными женщинами больным и раненым.
Стенки отложили на завтра, лишь навалив вокруг навеса валики из земли с песком, чтобы не текла вода под навес.
— Запалим костёр и будем поддерживать его все время, — предложил Герасим и сам же собрал целую кучу сырого топлива. Ещё выпросил за старый нож скорлупу ореха, полную козьего молока, и Аким с наслаждением выпил его, подогретого на костре.
Капитан раздал пищу на каждого и заявил серьёзно:
— Провианта мало, прошу экономить. Местное население не сможет нас обеспечить едой. И прошу местных не трогать и не раздражать. Никто не знает, когда нам удастся вырваться отсюда. А войны нам не нужно. Я надеюсь на это.
Настроение у всех было просто плохим. Еды хватит на несколько дней, а потом голод и распри неминуемы.
— Завтра же постараться поймать хоть немного рыбы, — заметил Герасим. — С берега, наверное, ничего нет, а лодки у нас нет. Попросить бы или купить.
— Деньги тут не ходят, — усмехнулся Сафрон. — А вещей у нас нет. Нож и тот пропал за молоко. Гераська, ты и завтра стребуй с того хозяина молока.
— Надо присматриваться к этим людям. Что они собирают и чем питаются дополнительно. Думаю, что они едят всё, что живёт здесь, — и Сафрон хмуро оглядел товарищей. — И хорошо бы посмотреть, что осталось от корабля. Вдруг что-нибудь полезное и найдём.
Прошло два дня, двоих матросов пришлось похоронить. Они умерли от ран и лихорадки. С этим никто здесь справиться не смог. После похорон Данил мрачно заметил:
— Уверен, что это не последние похороны, казаки. Как бы наш Акимка не покинул нас, переселившись на небо. Душой, конечно, — дополнил он.
— Да, — согласился Сафрон. — Тут такое будет продолжаться. Дела наши не очень…
Герасим всё же мог в день поймать на примитивную удочку трёх рыб не длиннее полутора ладоней, но и то было хорошо. Все собирали кокосовые орехи, скобли ножами, ели волокнистую мякоть. Герасим прибежал к своим и похвастал, что научился есть улиток и устриц, что во множестве можно было наловить на берегу и в рощах острова.
Герасим ещё принёс с берега, где море выносило разные обломки судов, несколько досок и брусков для хижины. И кусок тонкого стержня, вбитого в кусок дерева. Заметил на вопросительный взгляд товарищей:
— Железяку освобожу и сделаю острогу. Может, так лучше будет ловить рыбу. Я видел в лагуне больших рыб. Узнать только, можно их есть?
Так сталось, что главным в добыче пищи стал Герасим. У него это получалось довольно успешно, и многие англичане с подозрением и завистью поглядывали на него, полагая, что он колдует. Он полдня проводил в лагуне, охотясь на рыб, и приносил достаточно, чтобы экономно расходовать сухари и рис, которые были у них в малом количестве, что роздал капитан.
— Мы тут уже вторую неделю и похоронили четырёх человек, — в мрачном настроении молвил Сафрон. — А Акиму почти ничего не помогает. Не дай Бог помрёт! Страшно подумать!
Аким не помер. Даже после третьей недели стал поправляться. Казаки приободрились и повеселели. Однако с весельем пришлось повременить. Матросы с голодухи стали обирать туземцев, и те уже ранили одного в стычке. Капитан едва уговорил матросов не раздувать военные действия, но после этого матросы не только стали отбирать еду, но и насиловать женщин. Опять возникло напряжение, и капитан с трудом сдерживал и тех и других, готовых броситься друг на друга. Только трое англичан и казаки не вступали в конфликты с туземцами и не пытались ничего отбирать. Но и с ними отношения испортились.
— Проклятые лентяи! — ругался Сафрон на англичан. — Только и смотрят, у кого что отнять. Сами не хотят добывать себе еду. Из-за них и нам достанется. Проклятье! Нигде жизни нет!