Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ)

И кухня отменная, выше всяческих похвал и по всем правилам этикета, даже вымуштрованная прислуга, прямиком из Шваркараса, все на подобающем уровне. А развлечения какие, игры, приемы, тут есть с кем пообщаться молодому аристократу, как ни странно. Есть тут еще несколько несчастных, которых тоже родители спровадили. А также карты, театр, азартные игры, фехтование и прочая. Так до сих пор и не нашел времени осмотреть склады. Впрочем, оно и к лучшему, там так воняет…
А пару дней назад, представляешь, проснулся около десяти часов, весьма рано, доложу тебе. Да еще по такому грустному поводу — пороли беглого. Эта обезьянообразная тварь так визжала! И так долго, не менее часа, потом затихла. Но прерывать экзекуцию я не стал, все же это очень важно — показывать туземцам, кто тут главный. А как иначе привить дисциплину, как не телесными наказаниями? Языка-то они не понимают, да и вообще с мозгами туго.
Еще через день приходил тот самый шаман, который меня вылечил, как он только прошел через охрану, не представляю. Он долго что-то лепетал, махал руками, квакал, слюной меня забрызгал, и это на новый камзол! Из его слов по-шваркарасски я понял только слова «дочь» и «силой», еще что-то там было про беспредел, свободу, помощь и обязательства. Приказал вывести и отпустить обратно в джунгли, предварительно выпоров, должны же быть какие-то понятия о приличиях и субординации.
Позже от Жерома узнал, что, оказывается, дочь этого шамана забрали на плантацию, как он сказал, временно — только на уборку, рук не хватает. Ну, ничего страшного, пусть девочка приучается к труду.
А сегодня весь день было как-то очень шумно, кажется, я даже слышал выстрелы, ну или, может быть, салют или иллюминация, впрочем, странно — иллюминация днем. Шум постепенно приближался, потом стих. Минут двадцать назад заходил Жером, сказал, что уедет на несколько дней — финансовые вопросы в городе, ну, не думаю, что это что-то проблемное, так что с ним я не поехал. Правда, он сказал, что всего на пару дней, а взял большой сундук и повозку. Ну, пусть его. А еще куда-то девалась часть охраны…
Недописанное письмо Виктора де Лери его сестре Софии. Около 12 орналика 803.
  
Часть 1. Глава 2. Не стареют душой ветераны
 
Затем было место повеселее. Мрачный закоулок меж двумя шикарными особняками-замками, обшарпанный домишко из грубого нетесаного камня, узкие окошки с тусклой слюдой и неприметная дверь из подгнившего дуба.
— Приветствую.
В своем собственном образе Реймунд мог позволить себе быть немногословным.
Обрюзгший, невзрачно и просто одетый мужик лет сорока, может, пятидесяти на вид, неприязненно посмотрел на визитера.
Пусть небрежно, но достаточно богато одетый посетитель выглядел оскорблением для темной комнаты, где едва могли развернуться меж гор рухляди два тощих карлика. А с потолка свисала паутина и слизь такого размера, что меж нее приходилось проталкиваться, рискуя если не завязнуть, то, по крайней мере, неизбежно и навсегда испачкать свою одежду до совершенно невыносимого состояния.
Хозяин домишки кивнул, не вставая из-за небольшого приземистого прилавка, на котором лежала раскрытая книга, стояли свеча и чашка горячего чая.
— Приступим, — Реймунд и далее был немногословен.
Удар должен был своротить челюсть соперника и припечатать его о стену за спиной. Точный выверенный хук левой рукой. Однако в результате Стург был вынужден лишь сам отпрянуть, едва не споткнувшись о заплесневелую деревянную куклу, случившуюся под ногами.
Чай был горячим и наверняка сладким, большая его часть благо не попала в глаза, что непременно сразу бы свело бой к поражению гостя.
Следующим предметом, от которого Реймунд также сумел уклониться лишь частично, было блюдце, откуда стекал горячий воск со свечи. Он по большей части попал на одежду и кое-где повис ненадолго белыми сосульками.
Перейти в наступление позволил момент, когда хозяин помещения начал довольно бережно, но быстро убирать со стойки книгу, это оказалась «Политическая экономия» Марио Медини.
 
Метать в живую цель тяжелые предметы с расстояния в полтора метра — легкая и приятная забава. Однако жирный паразит легко уклонился от рюкзака, а в следующий момент он уже оказался на груде рухляди чуть выше и левее места, где сидел. Цепко держа при этом доску стойки, как довольно опасное и неудобное на таком пространстве для противника оружие.
Выхода особо не было, подставив под удар левую руку, Реймунд попытался правой пробить врага в живот. Ну что ж один-один — рука неприятно хрустнула, но и враг отшатнулся от крепкого удара в пузо, ну кто мог подумать, что у него под таким жиром мышцы.
Следующий взмах доской должен был непременно повергнуть Реймунда, однако он-таки споткнулся на чем-то, подозрительно напоминавшем гнилую человеческую конечность, и упал за секунду до того, как доска снесла бы ему башку.
Упав, боец успел сильно пнуть противника в колено, но желанного треска ноги он так и не услышал. Видимо, виной тому была неудачная позиция и неверный расчет дистанции до удара — жирдяй по-прежнему находился на куче хлама, то есть, чуть выше уровня, на котором был Стург. По возможности быстро оценив ситуацию, Реймунд поднял вперед руки и хрипло произнес:
— Сдаюсь.
Хозяин дома, пока его гость поднимался, приладил на место доску стойки и плюхнулся обратно в порядком подержанное кресло с многократно пробитой обивкой.
«Победить ростовщика шанс был, но минимальный, впрочем, проще плюнуть Единому в морду. Он на своей территории и наверняка знает все каверзы своего гадюшника, дома и стены помогают, и потом — ветеран, опыт. Опыт. Надеюсь, он не всегда сопровождается необходимостью сидеть в гнилой яме на золотых горах».
— Знак. Письма. Подтверждение заказа, — Реймунд протянул шустрому толстяку плотный пакет черной кожи, и тот тут же исчез за импровизированным прилавком.
— Знак получишь после отчета о распределении финансов, — голос «ростовщика» был прокуренным, но чистым, хоть в опере выступай провинциальной, хороший такой баритон.
— Двести пятьдесят тысяч, плюс тридцать личных.
Памятная доска стояла, как оказалось при ближайшем рассмотрении, на двух пухлых бочонках, когда-то из-под сельди или сала. Не говоря ни слова, толстяк извлек из бокового отверстия в одном из них пачку бумаг средней степени потертости.
— На предъявителя, алмарские, ригельвандские, антарские. Смотри не потеряй, затертые, конечно, но береженого пуля не имет, — ветеран передвинул векселя по стойке.
— Антарские? — Стург приподнял левую бровь, демонстрируя сомнение.
— Да. На экваторе довольно ходкие — лучшая магическая защита, — пожал плечами толстяк.
— Какая еще защита, если на предъявителя? — заметил Реймунд скептически.
— Украсть все равно нельзя. Умничать будешь в другом месте, — хозяин домика начал раскуривать длинную тонкую трубку от свежезажженной свечи.
— Одежда? — не без содрогания осматривая комнату, спросил Стург.
— Сундук, позади тебя, за гобеленом, — ответил флегматично бывший агент.
За старым потертым гобеленом, порядком плесневелым и ветхим, обнаружился довольно невзрачный сундук. В сундуке нашлось новое облачение для Реймунда, менее качественное, но более строгое — камзол и кафтан серого сукна, городские туфли с металлическими пряжками, треуголка без плюмажа, порядком поредевший парик, перчатки, бриджи с латунными застежками, грязноватые чулки, рубашка с рюшами.
После смены облика Реймунд стал выглядеть как горожанин средней руки или доверенный слуга небогатого, но внимательного хозяина. В таком виде, оставив пожитки у «ростовщика», он отправился далее по своим сегодняшним делам. На ходу же он позволил себе подумать, что, пожалуй, система защиты Альянса от мошенников уже несколько устарела — из четырех ступеней эффективной остается только личный знак.
Остальное — письма с подтверждением персоны от знакомого с ростовщиком агента, документы о подтверждении нового заказа, наконец, поединок с отставным ветераном организации, который должен подтвердить, что пришедший к «ростовщику» на самом деле воспитанник Альянса, обученный в нем и владеющий его приемами… Эти методы уже устарели, многовато стало хороших специалистов в подделке документов, а боевые техники Альянса, в идеале рассчитанные на принцип «один удар — один труп», уже полвека как утекли на сторону благодаря росту количества ренегатов. Скоро придется придумывать что-то новое.