Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ)
***
— Отпусти ее, — густой бас вызвал эхо под сводами секретной лаборатории — круглого трехъярусного помещения, заставленного столами с алхимическими приборами, кузнечными принадлежностями, механическими устройствами, картами звездного неба, магическими конструкциями и самыми разнообразными элементами доступной человеку технологии.
А в центре, возле трехметрового контейнера, наполненного зеленовато-бурой жидкостью, окованного металлическими пластинами и испещренного рунами на странном языке — технологии, недоступной для человека, — стоял высокий, с обсидиановой кожей гартаруд. Его балахон был изорван и сброшен им за ненадобностью, из многочисленных ран на теле сочилась темная кровь, а доспехи и сложные боевые приспособления, питаемые силой пара, были сильно повреждены. Повсюду — на галереях, у столов и приборов, а особенно вокруг гартаруда валялись тела сотрудников Канцелярии, работавших тут или приведенных Гийомом.
Гартаруды были одной из малых рас, добившиеся успеха при помощи своих врожденных способностей к изобретательству, а также какого-то природного дефекта, благодаря которому их тела не отторгали вживленные в них механизмы и даже живые органы других существ. В Гольвадии гартаруды Гартарудокия создали империю разума и пара. Почти никогда не вмешиваясь в дела других рас, лишь иногда выступали они послами мира и терпимости, предотвращая самые страшные конфликты. А их превосходящие технологии делали их непобедимым противником для любого, кто намеревался бы с ними воевать. Они имели серую кожу, четыре руки, почти человеческое лицо с большими глазами на четверть лица, шесть некрупных рогов на голове и ноги с тремя суставами, последние из которых были развернуты назад, делая гартарудов чем-то похожими на кузнечиков или, например, собак. Другие жили в Хмааларском Султанате и являлись подданными Султана в составе гартарудского ханства. Эти предпочитали технологии магию, были не столь сильны и опасны, как первые, зато злее, и умели создавать лучшие в мире магические артефакты на любой вкус. Они имели темную, шоколадного оттенка кожу и более крупные рога, но были мельче своих собратьев из Гольвадии.
Этот отличался от обоих видов — его кожа была обсидианового цвета, рога огромными — в два-три раза больше, чем у собратьев. На руках острые когти, а размерами он был с мелкого гетербага. Его зеленые глаза оказались круглыми очками с кожаным ремнем и светящимися зелеными линзами, так что настоящих не было видно. Но сразу было ясно — это очень злобный сукин сын.
И этот злобный сукин сын держал на вытянутой левой верхней руке, правая была отсечена чьим-то метким ударом и слабо кровоточила, еще живую Миранду, дергавшую ногами, и вцепившуюся в его худую, но мощную, жилистую руку ногтями. Вангли внутри Реймунда вопил: «Спаси ее!!!»
— Отпусти ее, — произнес Реймунд, встав в тридцати шагах от гартаруда, в правой и левой руках у него были сабли Фредерика.
— Эту? — гартаруд почти удивленно спросил хриплым, слабым голосом, глядя на сыщицу, как в первый раз. — Изволь, — мощная длань резко дернулась, послышался хруст, Миранда обмякла, рука разжалась, тело грохнулось на землю.
«Гнида!», — возопил Стервец в голове Реймунда, обращаясь то ли к убийце, то ли к гартаруду.
— Вот теперь ты очень мертвый, — Реймунд никогда не любил бессмысленной жестокости.
— Посмотрим, — сказал трехрукий крепыш и двинулся к Стургу по кругу, переступая через раскромсанные, изломанные тела. Из браслета на его целой руке выдвинулся клинок, трубки, идущие к разным точкам тела от резервуара на спине существа, несли желтую жижу, похоже, заживлявшую раны рогатого.
— Как ты думаешь, многие удивятся, узнав, что вы не миф горстки горячечных моряков, чудом вернувшихся с востока, а настоящая угроза? — злым голосом поинтересовался Реймунд, включаясь в танец.
— Ты знаешь, кто я, — он констатировал факт, и в его словах была угроза гибели.
— Есть такое место — Текарод, там такие как ты объединили магию и технологию и вынашивают планы захвата мира, — он кивнул на контейнер. — Это ведь оттуда?
— Ты слишком осведомлен для человека, — зеленые очки на крупном лице сверкнули. — Осведомленность губит.
— Убей меня. И я унесу твою тайну в могилу, — улыбка Реймунда не предвещала такого исхода.
— У меня есть выбор? — гартаруд улыбнулся, показав две ровные костяные пластины с чуть выпирающими частями на месте клыков — эти штуки заменяли им зубы.
В тот же момент у него из-за спины выросло еще две дополнительных конечности, те самые пышущие парами руки, увенчанные бритвенными иглами лезвий, в двух нижних появились ножи. Танец миновал прелюдию и перешел в активную часть.
Столкновение, взмах клинков, отход, несколько быстрых шагов, смена позиции, скрежет стали о сталь. Гартаруд был бы быстрее, но он устал, и раны все еще беспокоили его, впрочем, это не сказывалось на скорости движения его паровых частей, а вот контролировал он их слабо.
Выпад, железная конечность вогнала иглу в плечо Реймунда. Он тут же со скрежетом отсек ее. Вторая промахнулась. Выпад верхней руки противника он отразил второй саблей. Уходя от нижних, увеличил дистанцию.
Все оружие гартаруда было предназначено для быстрого убийства, он рассчитывал на скорость, внезапность, технические фокусы. Встретив же равного, к тому же свежего противника, сражавшегося более длинным оружием — начал проигрывать.
С влажным шлепком отлетела на плитки лаборатории отсеченная правая нижняя рука. Гартаруд сражался молча. Стург тоже не любил треп в бою. Это был опасный противник — лезвие левой верхней конечности рассекло кожу и мышцы на груди агента Альянса. Он не остался в долгу и отсек противнику вторую металлическую руку.
Отчаяние толкнуло гартаруда на крайность, он рванулся с места и попытался свалить противника, навалившись на него всем телом, и, конечно, насадившись брюхом и грудью на сабли. Но Реймунд был готов к такому повороту, он выпустил сабли, сделал шаг назад, позволив противнику достать его в плечо клинком левой руки, схватил нападающего за шею и за оставшуюся нижнюю руку, с полуоборота швырнул того на стену.
Не успев сгруппироваться, гартаруд налетел на стену и, судя по всему, повредил себе хребет, затем на нем сломался какой-то механизм, последовал небольшой взрыв, разбросавший металл, плоть и раскаленное масло.
Гартаруд остался лежать, все еще живой, но уже неопасный.
— Подожди, человек, — прохрипел он, — взгляни в контейнер.
Реймунд подошел к прозрачному стеклу, в жиже плавало какое-то крупное тело, все сплошь в трубках, проводах, спящих механизмах. Глаза на человеческом лице были закрыты.
— Видишь, там справа, на столе, — Стург взглянул на стол, — это бомба. Мощная. Уничтожь его. Иначе он уничтожит ваш город, все на своем пути.
Реймунд подошел к указанному столу. Там лежала бомба, наподобие той, которой он пользовался для убийства магната, но действительно много мощнее. Он положил бомбу у подножия контейнера. И запустил механизм на две минуты.
— Хорошо, — гартаруд устало откинулся головой на стену, обнажив жилистую шею.
Перед уходом Реймунд оказал ему последнюю милость, мощным ударом сабли оставив на черной шее красную улыбку.
Он уже был довольно далеко, когда услышал гул и грохот. Его обдала волна пыли — сначала обычной, потом каменной. «Некоторые секреты лучше зарывать как можно глубже. Покойтесь с миром, Гийом, Миранда. Это хорошая гробница».
Маленькое послесловие на Морском Бульваре. Акт второй
Вечер, сгущающаяся тропическая тьма, багровый шар солнца уходит на западе в море и в скалы за островом, погружая мир в царство кипящей крови и тьмы. Черное море внизу волнуется, посылая густые, тягучие волны к подножию скалы, вдоль которой раскинулся Морской Бульвар.
В небе парит фрегат — птица, а не Гилемо-Антарское судно, купаясь в восходящих потоках, он иногда тревожно кричит, опасаясь, наверное, что солнце может и не взойти снова.