Чужая жена для главы мафии (СИ)

— Север, я же все выполнила! — не выдержав, прошу я, — Все, что ты хотел! Отпусти меня!
— Раз.
— Артур!
— Два, — лениво продолжает считать мужчина, со скучающим видом глядя в потолок.
— Три.
Я вижу, как напрягаются его мышцы, когда он собирается встать, и молниеносно толкаю его в грудь. Он не сопротивляется, только смотрит предупреждающим тяжелым взглядом.
— Н-не надо. Я все сделаю, — дрожа то ли от тянущей из приоткрытого окна прохлады, то ли из-за происходящего, говорю я тихо.
— Чудесно. Вперед, принцесска, покажи, что ты умеешь, — издевательски подбадривает Север.
— Заткнись! — шиплю я, — Ты же знаешь, что ничего я не умею.
Он перехватывает мое запястье, с легкостью притягивает к себе и сжимает пальцами подбородок.
— Тем лучше, что я у тебя первый во всем.
— Не во всем, — возражаю я, дерзко глядя в его темные глаза.
— В чем нет?
— Например, в первой любви.
— На это мне наплевать. Твоя первая любовь трясется от страха, сидя в своей квартире, в то время как я трахаю тебя. Романтично, скажи? — ухмыляется Север насмешливо, выгибая бровь.
А потом рывком откидывает одеяло и красноречивым взглядом указывает вниз.
Север
Ох какой же огонь полыхает в глазах принцесски, когда он приказывает ей! Столько ненависти — жгучей, обжигающей, горячей. От этого взгляда кровь вскипает в жилах и приливает совсем не к голове. Если она так же будет смотреть на него снизу вверх, когда приступит к делу, то Север уже не может ручаться со стопроцентной гарантией, что выдержит.
— Я тебя ненавижу! — шипит Алина, испепеляя его взглядом, — Ненавижу, ты понял?!!
— Да-да, конечно. Ненавидь сколько влезет, только сначала поработай ртом, — ухмыляется мужчина.
Алина быстро дергает откинутое в сторону одеяло на себя, собираясь обмотаться им, но Север одним движением перехватывает ее руку и качает головой, чуть прицокивая языком:
— Нет-нет, детка, ты останешься голой.
— Что? Зачем это?? Это совсем не обязательно! — вспыхивает она, настойчиво пытаясь выдернуть руку.
Артур молча склоняет голову набок, но его взгляд говорит без слов и ей приходится сдаться.
Если бы они были на равных, принцесска давно уже залепила пощечину, да еще какую. Север практически ощущает эту тянущую боль от ее изящной ладошки на щеке, стоит чуть прикрыть глаза. И ждет этого удара, в который она вложит всю свою злость и ненависть.
Да, девочка, давай. Выпусти гордую дикую кошку наружу, расцарапай, набросься, ударь. Север смотрит в ее глаза, впитывает эмоции, которые Алина не в силах сдержать. Предвкушает.
Спровоцируй. Давай же.
Чтобы можно было наплевать на свое же обещание, наброситься, вдавить в постель своим весом и взять ее. Вдалбливаться раз за разом, исступленно, яростно, остервенело. И не целовать, нет, а по-звериному вгрызться в шею, и душу из нее вытрахать.
Север следит за ней из-под полуопущенных век, застыв в обманчиво-расслабленной позе. К черту этот гребаный минет, он хочет ее. Жадно, грубо, жестко, оставляя отметины на нежной коже от пальцев, так сильно изнутри пожирает похоть. И брать ее. Снова и снова. Пока она не поймет.
Не поймет что?
Этот вопрос пылью улетучивается из головы, едва принцесска опускается ниже. Словно каким-то шестым чувством ощущает, чего делать не стоит. Неужели все по его взгляду поняла?
А жаль.
Сосет она неумело. Правда, старается там что-то, но эти потуги вызывают скорее улыбку. Хотя вид ее раскрасневшихся пухлых губ, плотно обтягивающих головку, все-таки доставляет такое удовольствие, что Северу даже начинает нравиться.
— И долго ты будешь его как леденец лизать? — скучающим голосом интересуется он, когда Алина спустя чуть больше пяти минут отстраняется и потирает ноющую с непривычки челюсть.
— Я… я не знаю, как надо, — честно признается она, хлопая глазами, как невинная девочка.
— Бери глубже.
— Глубже? — переспрашивает принцесска растерянно.
Север закатывает глаза. Ох уж эти чертовы девственницы в постели. Больше возни, чем удовлетворения.
— Он же не влезет, — торопясь, объясняет Алина, бросая взгляд на член в своей руке и невольно сглатывая.
— Придется постараться. Так и будешь за него держаться и впустую болтать? — уточняет Север со смешком.
Она снова зажмуривается и послушно склоняется вниз.
— Глаза открой.
Алина вздрагивает, но слушается.
— Смотри на меня.
А вот теперь с послушанием беда. Принцесска упрямо зажмуривается, пытаясь одновременно продолжать делать минет.
— Алина. Смотри на меня, — уже жестче приказывает Север.
Ресницы слегка подрагивают, и она на мгновение замирает. А потом вскидывает глаза. Не ревет, нет. Снова опаляет жгучей ненавистью.
Это забавляет. И заводит. Дико заводит.
— Ты какая-то вялая. Давай поактивнее, меня еще дела ждут, — хмыкает Север, все-таки не отказывая себе в удовольствии снова поддеть ее.
Пусть в сексе принцесска еще не так хороша, но зато сколько страсти! А остальное… приложится. Нужен только учитель. Хороший учитель. Вроде него самого.
Алина
В какой-то момент дыхание мужчины учащается, и я украдкой бросаю на него взгляд. Он наматывает рассыпавшиеся по плечам волосы на кулак и толкается глубже. Разрядка происходит так быстро, что я по неопытности даже не понимаю, зачем он это делает и на автомате сглатываю. Пульс ударяет в затылок, когда осознаю, что только что произошло.
Север ослабляет хватку, и я моментально отползаю на противоположный край кровати, сграбастывая следом одеяло и тут же закрываясь им. Чувствую, как по щеке стекает горячая влага и я, тяжело дыша, провожу пальцами, стирая ее. И это не слезы. Пялюсь на свои пальцы так, словно на них что-то грязное.
Север тем временем поднимается, и я поспешно отвожу глаза.
— Такая скромница, — не упускает возможности снова дурацки пошутить Артур, — Так с виду и не скажешь, что в постели как голодная дикая кошка.
— Я хочу домой, — глухо говорю я, начисто игнорируя его тон.
— Торопишься к мужу? Что, даже сперму мою не смоешь, прямо так и поедешь? А неплохая идея, кстати, чтобы унизить его еще больше, — говорит он весело.
Меня душат злые слезы. Я смотрю в сторону, гордо задрав подбородок выше. Просто чтобы не дать себе расплакаться.
— Хватит тут сопли на кулак наматывать, принцесска, — в тоне Севера больше нет показной веселости, — Ничего страшного не случилось — ну трахнулась с другим мужиком, что, конец света что ли? Давай топай в душ. Иначе действительно отвезу муженьку прямо так и голой.
Он направляется к двери и на ходу бросает:
— Я скажу, чтобы Камилла выбрала для тебя одежду поприличней.
Едва он выходит из комнаты, как я пулей бросаюсь в ванную и тут же запираю за собой дверь. Дрожащими руками открываю воду и быстро смываю с рук и лица остатки его спермы. Не могу поднять на себя глаза в зеркале. Мне стыдно, сама не знаю, почему. А еще обидно и больно. Так, что выть хочется.
Сбрасываю одеяло прямо на пол и встаю под душ. Струи воды горячие, почти обжигающие, но я не обращаю на это никакого внимания. Наоборот, так даже лучше. До красноты растираю себя мочалкой и сжимаю зубы, чтобы не расплакаться от обиды. До чего же унизительно и мерзко. Разве я заслужила все это? Разве сделала когда-нибудь что-то настолько плохое, что меня так наказали?
Не знаю, сколько проходит времени, но, когда я возвращаюсь в спальню, на кровати уже лежат аккуратно сложенные вещи. Ими оказываются водолазка и джинсы, так что я поспешно натягиваю одежду на себя. Хорошо, что не платье. Потому что по всему телу столько синяков от засосов, что я просто от стыда под землю провалюсь, если кому-нибудь попадусь в таком виде на глаза.
Легкий стук в приоткрытую дверь заставляет вздрогнуть.
— Вам что-нибудь нужно, госпожа Алина? Может быть позавтракаете? — Камилла, как всегда, лучится доброжелательной и совсем неуместной улыбкой. И я почему-то чувствую, что сейчас и эту милую азиатку ненавижу не меньше Севера.