Ветер перемен (СИ)
Тогда Берик выглядел молодо и красиво. О, Боги, около полугода прошло с того дня, но как сильно все поменялось! Страна стала иной, люди стали другими. Дондаррион постарел, в бороде завелась седина, а на лице морщины. Да и вместо правого глаза у него теперь повязка. Похоже, не одним Кеттлблэкам есть что рассказать.
Берик узнал их, кивнул и молча прошел мимо, кутаясь в плащ. Казалось, на его лице навечно застыло обреченное выражение.
И все же Дондаррион, так же как и Пес, здесь неспроста. Похоже, Мизинец собирает веселую компанию.
— Что-то назревает, братец, помяни мои слова, — Осни улыбнулся. Казалось, он прочел его собственные мысли. И повторил. — Что-то назревает.
Комментарий к Глава XV. Радости и горести
“где из Божьего Ока вытекает речка Озерица”* - эта река есть на всех картах Вестероса, но ее название нигде не встречается. Так что это авторская версия.
“Королева Серсея нуждалась в верных людях, и она попросила Мизинца их найти”* - факт из канона. Как бы дико это не звучало, но так и есть.
========== Глава XVI. Мертвым — слава, живым — жизнь ==========
Глава XVI. Мертвым — слава, живым — жизнь
Над Королевской Гаванью «плыл» печальный колокольный звон — столица и страна прощалась с десницей, лордом Тайвином Ланнистером.
Многотысячная толпа окружила Великую Септу и Золотые плащи с трудом сдерживали ее напор. Люди, хоть и стремились протолкнуться поближе, по большей части вели себя тихо и спокойно — из жизни ушел серьезный человек, и даже после смерти относились к нему соответственно.
Великий Септон, благообразный старик с пышный бородой, одетый в белые одежды и тиару из витого золота и хрусталя, торжественно и величественно вел службу, читал молитвы и призывал Семерых не оставить Тайвина после смерти. Многочисленные помощники и младшие септоны подносили и относили священные предметы, зажигали свечи и помогали в панихиде. Во время церемонии священники выходили и заходили в Главный Зал через Двери Отца, септы — через Дверь Матери, а Молчаливые сестры — через Дверь Неведомого.
Процедура прощания с такими знатными людьми за тысячелетия была отработана в Вестеросе до мелочей. Каждый знал, где стоять, что делать и даже о чем думать.
Тело десницы, одетое в парчу и виссон золотистого оттенка, отороченного горностаями, положили на богато убранное бархатом возвышение в центре Главного Зала. На его закрытые глаза положили два округлых камня, в руки вложили меч, а к груди прикололи знак десницы.
Сквозь огромный купол из стекла, хрусталя и золота свободно проникали солнечные лучи. Пахло ладаном и благовониями.
Внутри Септы собрались самые знатные и влиятельные люди Вестероса — лорды, рыцари и родственники.
Все они стояли и молча смотрели на останки десницы, часто переводя взор в мою сторону. Их взгляды — скорбные, внимательные, настороженные, задумчивые, ироничные, жадные, требовательные, словно пронзали меня.
С момента смерти Тайвина прошло три дня — это время мы не торопились открывать его смерть и объявили о ней лишь вчера утром, зачитав указ, в котором говорилось, что злые недруги нанесли коварный удар и что король так просто этого не оставит.
Множество родни — Серсея, Томмен, Мирцелла, Джейме, Тирион с Сансой, Маргери с братом Гарланом и его женой, бабка Дженна, вместе с мужем и детьми, которые успели на церемонию буквально в последний момент, члены Малого Совета и другие, не такие значительные люди, окружали возвышение с телом со всех сторон.
Я смотрел на того, кто в этой жизни стал называться моим дедом. Он был великим человеком, и с этим не поспоришь. С ним закончилась целая эпоха и это тоже правда. Одни люди сошли со сцены, другие лишь готовились на нее подняться.
Его советы, указания и подсказки не раз выручали меня, помогая не допускать ошибок и глупых решений. Одно его присутствие помогало мне постигать мудрость управления государством. Очень жаль, что он погиб так рано…
Был ли он простым человеком? Конечно, нет. Как и каждый великий лорд, он был тщеславным, гордым, обидчивым и властным. Да, именно таким он был. А еще надежным, спокойным, дальновидным. И он умел держать всю эту свору, что нынче делала вид, что скорбит, в руках.
Вначале он был чужим человеком, но сейчас я бы уже не смог так сказать. Он занял определенное место в моей жизни, и теперь на этом месте образовалась пустота.
Служба шла долго. Маргери держала меня под руку и ничего не говорила. Пару раз она присаживалась на небольшую, богато отделанную золотом и слоновой костью скамеечку — беременность проходила непросто, и ей было сложно стоять все время. Около нее также часто отдыхала и Санса — после Севера ей здесь даже тяжелее. Мирцелла и жена Эдмара Талли — леди Рослин, находились по левую руку от меня. За ними стояла задумчивая Серсея. Скорбь по отцу соседствовала на ее лице с властностью и отстранённостью.
Мои мысли, под звон колоколов и слова молитвы текли неспешно…
Все эти люди, что меня окружали, были кровью и плотью самого Вестероса. А я здесь чужак. И сейчас я начал понимать, что пытаясь остаться собой, пытаясь сохранить в себе честь и достоинство, справедливость и милосердие, доброту и искренность, я показывал себя не самым лучшим образом. Я пытался остаться человеком — как я это понимаю, но Вестерос жестокий мир и зачастую доброту здесь воспринимают как слабость. Особенно, когда такие качества демонстрирует король.
Конечно, хороший монарх должен быть таким, как я его видел, но в то же время он должен уметь быть жестким и властным, суровым и воинственным. Одной рукой он должен давать, а второй наказывать. Он должен уметь гнуть гордые шеи. Политика кнута и пряника. И вот о кнуте я, похоже, немного позабыл…
Что ж, будет вам кнут. Видят Боги, не таким я хотел стать. Я думал, что смогу сохранить в себе многое из прошлого. Но я жил в совершенно ином времени и другом месте, там, где моральные и нравственные нормы сильно отличались от Вестероса, и где жизнь имела куда более высокую цену, чем здесь.
Вы хотели сильного короля? Вы его получите, сиры и леди! Я сжал челюсти и обвел взглядом всю эту богато одетую толпу. Похоже, пришло время меняться.
Служба закончилась. В тот же вечер на Запад, в Утес Кастерли отправился погребальный кортеж, включающий в себя более пятидесяти рыцарей, сопровождающих тело Тайвина Ланнистера.
На следующий день, совершенно случайно, отравили королевского гвардейца Меррина Транта. Джейме предоставил ему выходной, и так уж получилось, что у Гарольда Орма нашлись надежные люди в том постоялом дворе Королевской Гавани, где Трант частенько отдыхал и просто любил покушать.
Такой вариант показался мне более спокойным и эффективным. Это куда лучше, чем брать Меррина под стражу, отстранять его от службы и искать, а потом предъявлять официальные доказательства вины и предательства. Все это требовало определённых усилий и времени. А дел и помимо этого хватало.
Вину за смерть гвардейца мы незамедлительно возложили на врагов Короны. Джейме лишь тяжело вздохнул — он в общих чертах знал о готовящемся. Впрочем, это не значило, что он был в полном восторге, ведь гвардейцев не хватало.
Он написал письмо в Старомест и Гарт Серая Сталь с восторгом принял предложение вступить в Королевскую гвардию. Но пока он еще не прибыл, у нас имелись целых три свободных места.
Мы встретились с Киваном в моем кабинете — этот разговор было нельзя откладывать.
— Итак, каково твое решение? — спросил я его, когда Джекоб разлил вино в бокалы и удалился. Мы остались вдвоем, сев друг напротив друга в удобные кресла.
— Я только начал понимать, что же такое быть мастером над шептунами, и вот ты предлагаешь мне новую должность, — в его голосе слышались ворчливые нотки. А еще в них слышалось удовлетворение — словно я польстил ему своей просьбой. Хотя, почему польстил? Так оно и есть. Несмотря на то, что еще при жизни Тайвина я всячески показывал симпатию и уважение к Кивану, такое предложение явно не пустой звук.