Ветер перемен (СИ)

Дорн, солнечный и ясный, место, в котором люди, казалось, никогда не грустят, излечил ее. Тем более все дорнийцы куда проще смотрели на подобные вещи.
Следом произошло событие, о котором она узнала не сразу. Ворон принес официальное письмо, в котором десница короля, лорд Тайвин выражал признательность принцу Дорану за заботу о Мирцелле, и в котором говорилось, что вся Королевская Гавань очень по ней соскучилась, и поэтому они желают видеть ее у себя. Приглашались также и принцы — Квентин и Тристан и сам Доран.
И конечно, Мирцелла даже не догадывалась, как много головной боли Дорану принесло это письмо. Принц долго сидел в задумчивости, попивая гранатовый сок и размышляя. В этом письме он предчувствовал некие, пока еще незримые перемены. Ему казалось, что Ланнистеры начали новую игру…
Десница не приказывал, и не настаивал, а лишь просил отправить Мирцеллу в Королевскую Гавань. Но он озвучивал королевские мысли и пожелания, а просьбы короля равносильны приказам. А их невыполнение можно расценить двояко: от простой невнимательности до открытого неповиновения.
Доран отправил письмо Оберину и ответ, который он получил, немного прояснил ситуацию. Ланнистеры соглашались на Суд Поединком и были готовы отдать Гору с одним условием — принцесса Мирцелла должна на это время вернуться в Королевскую Гавань.
Это был ловкий ход — Доран это признавал. Поединок мог закончиться по-разному, и Ланнистеры явно страховались.
Несколько дней принц Доран провел в раздумьях. Ситуация казалась нестандартной. Ему не хотелось отпускать заложника, но точно такой же заложник, собственный брат, находился сейчас в Красном замке. Он мог бы найти причины и не отпускать Мирцеллу, но тогда и поединок бы не состоялся.
И Доран решился и позволил Мирцелле вернуться в столицу. Конечно, своим детям он не позволил уехать вместе с ней. Это было бы слишком неосторожно.
И Мирцелла вновь плакала. Но теперь уже по другому поводу — она покидала Дорн, любимого, и возвращалась домой.
Странно устроены людские сердца — сначала они боятся принимать нечто новое, а потом привыкают, и уже не хотят его лишаться.
Мирцелла стояла на палубе корабля и с грустью смотрела на провожающих ее Мартеллов. Их окружала стража и несколько сановников, которых Доран отправил провожать знатную гостью.
Арианна пыталась улыбаться и махала узенькой ладошкой. Квентин выглядел хмуро, зевал и даже не старался скрыть плохого настроения. А вот Тристан выглядел грустным и обиженным. Накануне ночью он проник в ее спальню, забравшись по стене, и был так трогателен и так мил, прося подарить ему эту ночь, что Мирцелле понадобилась вся её сила и решительность, чтобы отказать юноше.
В Дорне к бастардам относились вполне лояльно, и они обладали теми же правами, что и дети, рожденные в законном браке.
Но Дорн это Дорн, а в Королевских землях правила иные. И там на ребенка, рожденного вне брака, смотрят иначе.
Поэтому Мирцелла смогла найти в себе мудрость и силу, чтобы претворить ее в жизни. Она отказала принцу, и сейчас оба они мучились от того, что произошло. Или не произошло — это уж как посмотреть.
— Я буду помнить тебя, и писать, — крикнул ей Тристан. Он говорил так, словно они расстаются навсегда. Сердце Мирцеллы обливалось кровью, а по щекам безостановочно текли слезы.
Суровый, закованный в железо сир Окхарт, стоял позади принцессы и также грустил. Рыцарям королевской гвардии предписывалось целомудрие, но, несмотря на это, в Дорне он оставлял любовницу.
Мирцелла перешла на корму и стояла там, держась за борт, пока фигурка ее любимого не потерялась на причале. Она стояла там долго — пока все Солнечное Копье не провалилось за горизонт. И лишь спустя пару часов позволила сиру Окхарту увести себя в каюту.
Плаванье прошло быстро и спокойно. Королевская Гавань принимала ее цветами и рукоплесканием, словно к ним прибыла самая желанная на свете гостья.
На причале ее встречала практически вся семья — мать, Тирион, его жена Санса, Джоффри и Маргери, Томмен и Джейме.
 
Первым ее обняла и даже расцеловала мать, а потом Джоффри подошел, неожиданно обнял, прижал к груди и сказал:
— Очень рад тебя видеть, сестренка! Прекрасно выглядишь!
Его глаза улыбались, и он искренне радовался. Мирцелла удивилась, как сильно он изменился за эти полгода — вырос, повзрослел, да и вести себе стал не так, как раньше, а так, словно юноша наконец-то стал мужчиной. На миг ей показалось, что старший, очень заботливый и добрый брат теперь будет оберегать ее.
— Мирцелла! — к ней подошла среднего роста, ослепительной красоты девушка и также по-доброму обняла ее. — Я Маргери. И я очень надеюсь, что мы с тобой подружимся.
А вечером был пир. Ее усадили около королевской четы, и весь вечер она только и делала, что рассказывала про себя, и свою жизнь в Дорне.
С другой стороны сидела Санса, а за ней — Тирион. Дядя, по своему обыкновению, делился язвительными замечаниями о дорнийцах и их предпочтениях — в еде, в одежде и в других моментах. Она хохотала над его шуточками — как же ей этого не хватало! Даже Санса не выдержала и пару раз негромко рассмеялась.
Еще до пира Серсея постаралась открыть ей глаза на то, кто такая Санса — дочь предателя, испорченная и злобная девушка.
Со слов дяди ситуация получалась совсем иная. И Мирцелла, узнавая Сансу, понимала, что картина, описываемая внимательным и наблюдательным дядей, куда ближе к правде, чем то, в чем ее хочет убедить собственная мать.
На следующий день происходил поединок — сир Клиган сражался с Оберином Мартеллом. Она посовещалась с Маргери и Сансой, и все вместе решили там не присутствовать. Тем более она не испытывала никакой радости лицезреть Красного Змея.
Мирцелла всегда обладала добрым сердцем и милосердным характером. И она всегда умела видеть чужую боль.
Вот и сейчас, начиная знакомиться с положением дел в Красном замке, она все отчетливей понимала, как здесь все сложно, как настороженно люди относятся друг другу, как много недоверия и зла…
Хуже всех приходилось Сансе — девушка фактически находилась в одиночестве. Её дом остался далеко на Севере, а близкие или знакомые люди оказались убиты или изгнаны. Джофф, Маргери, Томмен не унижали, но и особого внимания на нее не обращали, да она и сама к этому не стремилась.
Мирцелла почувствовала сострадание — ведь совсем недавно она ощущала нечто похожее. Но Дорн, пусть и не весь, полюбил ее. А еще там был Тристан — он один стоил сотни друзей и подруг.
Санса же оказалась всеми покинутой и несчастной. И Мирцелла решила сделать ее жизнь чуточку легче…
========== Глава XII. Стать королем ==========
Глава XII. Стать королем
В ту ночь мне снился странный сон — я видел сражающихся рыцарей и простых воинов, они кричали, убивали друг друга и погибали, топча при этом увядающие цветы. Кровь текла по засыпанной пеплом земле. Мелькали какие-то смутные, не проявленные силуэты волков, появилась и пропала чья-то свирепая голова с длинными волосами. На земле лежал мертвый воин, у которого изо рта выполз паук, а из воды тянул свои щупальца кракен. И все это заливал яркий, режущий глаза свет от безжалостного солнца, висящего прямо над головой. Себя я видел со стороны — худого и изможденного, в помятых доспехах, идущего по этому полю. Мое лицо все в грязи, в глазах боль и отчаяние, в правой руке я держу Ветер Перемен, и с меча капает кровь…
Я проснулся. Сердце громко колотилось в груди. Легкий ветерок еле слышно играл с занавеской. Рядом, под прозрачным одеялом в свете звезд из окна неярко светилось обнаженное тело Маргери.
Я аккуратно, стараясь ее не разбудить, выбрался из кровати, сел к столу, налил воды в бокал, сделал пару глотков и задумался.
Сон что-то значит или это просто ассоциативные фантазии, за которыми ничего нет? Впрочем, если подумать, сюжет легко разгадать: сражающиеся рыцари это война и то, что сейчас происходит в Вестеросе. А различные животные и символы олицетворяют собой великие дома. С ними все понятно — лишь то, кого представляет длинноволосая голова пока под вопросом.