Студент по обмену, или Принцесса с сюрпризом (СИ)

Сина, то есть я, была красавицей даже по меркам этой расы. Если честно, в такую девушку сам бы влюбился без памяти, но раз теперь она — это я, то в себя влюбляться мне не резон. Нарциссизмом никогда не страдал и начинать не собираюсь. К тому же, изменения, что происходили с телом, плавно, постепенно и практически незаметно превратили изначально лунообразное лицо в милое личико с тонкими аристократичными чертами и глазами миндалевидной формы с радужкой очень красивой, неоднородной по цвету малахитовой гаммы. Ресницы оказались тоже длинными и прямыми, просто раньше они утопали в толстых щеках, как и сами глаза. Тёмный ультрамарин блестящих, ухоженных локонов, собранных в замысловатую причёску со спускавшимися на плечи прядями, украшала диадема из редкого драгоценного металла ярко-серебристого цвета с голубыми искрами, что ценился выше золота. Камни в диадеме — бледно-голубые и зелёные, аналоги наших изумрудов и топазов. Прямые, вразлёт, брови, как и ресницы, не синие, а тёмно-каштановые. Странная раса, одним словом. Ресницы мне перед балом накрасили и придали им плавный изгиб вверх, чтобы соответствовать моде. Мода, как оказалась, на такие женские штучки походила на нашу. Время, проведённое в дамском обществе среди фрейлин мачехи, научило меня более внимательно относиться к таким мелочам, как фасон платья, особенности причёски и прочему, чего я обычно вообще не замечал во внешнем облике тех, кто находился рядом.
Сейчас, рассекая по бальному залу в шикарном малахитово-лазоревом платье, что прекрасно шло к моим глазам и волосам, я сам себе очень нравился с художественной точки зрения, поэтому принимал как само собой разумеющееся расточаемые окружающими меня мужчинами комплименты. Ещё бы им их не расточать! Я же, теоретически, через год должен стать асорэ, вот они и старались заранее произвести положительное впечатление. Мало ли потом чего у меня попросить придётся. Ха! Знали бы, что не к той сейчас подкатывали. Моя сестрёнка блистала в бледно-голубом платье, на фоне которого её не слишком интенсивный природный цвет волос выглядел просто потрясающе.
Но главным аксесуаром оставалась Лулу. Она, подросшая за эти годы до размеров миниатюрной кошки, ещё могла без вреда для моего здоровья сидеть на плече, пугая неожиданными проявлениями слишком настойчивых кавалеров. Эта милая зверушка трудилась изо всех сил, чтобы оградить мой несчастный мозг от фона, что создавался мыслями находившейся в зале толпы народа. Лишь благодаря ей я не падал в обморок, как это случилось в первый раз.
Тогда Лулу, умничка такая, не растерялась и бросилась к маре Исии за помощью. Женщина потом рассказала, что животинка металась возле неё, нарезая круги, отбегая в сторону двери и приглашая следовать за собой. Лулу шипела и жалобно курлыкала, пока мара Исия надевала длинную хламиду, напоминавшую халат, чтобы не бежать по коридорам в спальной рубашке.
К счастью, мой обморок длился недолго. Мара Исия привела меня в чувство и помогла добраться до спальни. Пришлось ей обо всём рассказать. Этот секрет по моей просьбе женщина строго держала в тайне, что грозило ей нешуточным наказанием, если вдруг всё раскроется. По какой-то причине мой дар проснулся раньше, чем наступило совершеннолетие. Его либо надо было перекрывать при помощи ритуала, либо учиться пользоваться под руководством опытного мага такого же направления. Но то-то и оно, что дать совершить над собой ритуал я категорически не желал, а искать мага со столь редким даром, как у меня, не мог по понятным причинам. Магия разума. Вот что Сине досталось в наследство от мамы. Пока что этот дар доставлял лишь сплошную головную боль.
Немного притомившись, — танцы-шманцы, плюс довольно уже тяжёлая тушка Лу, — я уселся в уголке на диванчике, чтобы отдохнуть и понаблюдать за сейшеном. Только расслабился, как вдруг моя девочка тихонько зашипела, предупреждая о нежелательных визитёрах. Ну не любила она мачеху.
Мурка подошла не одна, а вместе с довольно примечательной личностью — высоким юношей в строгом, без вычурности, камзоле. Так одевались наставники молодых аристократов. Посмотрев на его физиономию, я хмыкнул про себя: тонкий нос с горбинкой, синие глаза, узнаваемая линия губ и широкая сине-голубая прядь в каштановых локонах. Результат давней шалости некого венценосного самодержца поклонился мне, скромно опустив глаза, не такие яркие, как у отца, скорее похожие на привычные сине-серые из моего прошлого мира.
 
— Эльсина, позволь тебе представить Бе́риса ри-Си́нка, твоего нового учителя по верховой езде, — сказала мачеха.
Угу. Чем тебе старый-то не угодил? Правильно я понял. Приставка «ри» всё объясняла. Она означала, что юноша — ристрак высокородного олия от женщины из ресов, а таким олием, судя по сходству физиономий, был наш с ним папаня. Ну здравствуй, ещё один братишка. На вид парню лет восемнадцать или двадцать. Для наставника слишком молод. Интересно, с какой целью королева его мне в учителя определила?
— Очень приятно познакомиться, мар Берис, — произнёс я, вставая с диванчика и слегка наклонив голову как благовоспитанная девочка, но не потому, что здоровался с учителем, а потому, что старшая из королевской семьи стояла. Этикет, блин.
— Я вас оставлю, молодые люди. Пообщайтесь, чтобы лучше узнать друг друга, — мило улыбнулась Мурка и уплыла в неизвестном направлении величественным парусником, плавно и горделиво скользящим по волнам.
Спасибо моей девочке. Лулу считала мысли мачехи и вкратце передала мне. Мурка полагала, что и я, и Берис представляли для её детей определённую опасность: я — как соперница на руку и сердце асора, а брат, хотя и полукровка, не имеющий права претендовать на трон, всё равно мешал ей, словно заноза в одном интересном месте.
Как ни странно, но методы яда и кинжала для устранения претендентов на трон редко применялись в королевствах — ибо богопротивно. Здесь предпочитали услать подальше с глаз долой, чтобы неугодный загнулся где-нибудь в дальней дороге от лап и зубов многочисленных опасных монстриков или лихих людей, всегда в достаточном количестве водившихся в любом месте империи. Вооружённый этим знанием, я начал вербовку союзника.
— Берис, предлагаю на этом покончить с официозом и обсудить наше с тобой положение, — с места в карьер начал наступление, присаживаясь и жестом приглашая братишку сделать то же самое.
Ну вот, ещё одним удивлённым на свете стало больше. Лулу передала вихрь его мыслей: паника, растерянность и полное непонимание ситуации, в том числе — как себя со мной вести.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, грасия.
— А что тут не понимать? Риксоэ Муралаола использует тебя в своих целях. Её цель я прекрасно знаю — сама подтолкнула её к ней. Но твоё отношение к роли, которую она тебе уготовила, я ещё не знаю. Вот и предлагаю это обсудить.
— Милостивая риксоэ, в доброте своей, похлопотала за меня перед вашим отцом и моим риксом о назначении на должность при вашей милости, грасия.
Посмотрите-ка на него — отказываться от официального общения, в соответствии с этикетом, он пока не собирался.
— Хорошо. Объясни, в чём же её милость? В том, что она моего единокровного брата пристроила мне же в учителя? Почему бы тебе не называть вещи своими именами? «Моим риксом»! — саркастически хмыкнул, передразнивая парня. — Не хочешь назвать его своим отцом?
— Я… я… откуда вы узнали?
На Бериса было жалко смотреть. Как-то странно видеть парня, который лепетал и заикался не хуже девчонки. Я сознательно рисковал, выкладывая перед братом почти все козыри, чтобы узнать его мысли. Сам пока не мог этого сделать, но Лу очень щадяще для моего разума передавала информацию, подстраиваясь так, чтобы голова выдержала нагрузку.
 
Берис оказался чист, аки снег на горной вершине. Королева не посвятила его в планы, используя незаконного отпрыска супруга в игре как пешку, которой не жалко пожертвовать. Сделать его союзником она не посчитала нужным — для неё смесок* виделся слишком ничтожной личностью. Что ж, я не совершу подобной ошибки.