Психоз

— Меня ждет работа, извините, — сказала она, высвобождая свою руку.
Но когда он сделал шаг в направлении комнаты, где лежал умирающий Мунтолив, она категорическим тоном остановила его:
— Вы не посмеете беспокоить его, не так ли?
Жак негодующе сверкнул глазами и пошел по коридору, что-то бормоча себе под нос.
Пит вошел в библиотеку, снял трубку телефона и набрал номер справочного бюро. «Все линии временно заняты», — услышал он записанный на магнитофонную ленту голос.
— Гадство! — зло сказал Пит и тут же снова набрал номер.
— Какие трудности, молодой человек?
Пит удивленно посмотрел туда, откуда раздался голос: оказывается, в библиотеке он не один. В противоположном углу комнаты седоволосый немец сидел и кресле, держа в руке книгу.
Пит снова услышал ответ автомата и положил трубку на рычаг.
— У вас проблемы? — снова спросил немец.
Он поднялся с кресла и медленно, с трудом переставляя негнущуюся ногу, подошел к Питу.
— Не могу дозвониться, — ответил Пит.
— Да, в эту пору года такое случается часто.
Карл сделал медленную затяжку.
— Много неприятностей приходится на эту пору года, — саркастическим тоном сказал Пит. — Не могут починить мой мотоцикл, потому что нет нужных запасных частей; нельзя взять машину напрокат, потому что еще не начался туристический сезон; нельзя дозвониться в справочное бюро…
— Что же вы хотите? Здесь нет того сервиса, к которому вы привыкли дома.
— Вы смеетесь надо мной? Мы находимся в графстве Кент, в Англии, а не в какой-то развивающейся стране…
Пит снова снял трубку и набрал номер. Ожидая ответа, он поднял глаза и машинально прошелся взглядом по картинам, висевшим на стенах. По ошеломленному выражению его лица Карл мгновенно понял, что Пит увидел портрет молодой женщины в темном платье. Она была поразительно похожа на Мэгги: те же большие черные глаза, те же высокие скулы, тот же рот и та же светлая кожа.
— Странно, не так ли? — заметил Карл.
Пит положил трубку и промолчал.
— Опять не повезло?
— Попробую дозвониться завтра утром, — сказал Пит, посмотрев на часы. — Сегодня уже поздно.
Он хотел спросить Карла, что тот знает о портрете, но передумал, решив, что излишняя информация может только навредить им, ему и Мэгги.
— А где мисс Уолш? — спросил Карл. — Легла спать?
— Она наверху, — уклончиво ответил Пит.
Он снял трубку, чтобы в последний раз попытать счастья. Надо во что бы то ни стало покинуть этот дом.
— Не желаете ли чего-нибудь выпить, молодой человек? — спросил Карл, в то время как Пит набирал номер. — Хотите коньяку?
Пит покачал головой, не сводя глаз с Карла. Что-то беспокоило немца.
Его нервозность проступила капельками пота на верхней губе.
В трубке снова зазвучал голос автоответчика, и Пит положил ее.
— Все, сдались?
Карл улыбался, но его улыбка была неестественной.
— На сегодня — да, — Пит улыбнулся немцу и добавил — Спокойной ночи.
— Молодой человек, я хотел… — он пошел следом за Питом, который направился к выходу из библиотеки.
Пит резко обернулся и ткнул пальцем в сторону старика.
— Послушайте! Моя фамилия Даннер, Пит Даннер! Прекратите называть меня «молодой человек»!
— Извините, я совсем не хотел вас обидеть.
— Не будем больше об этом.
В конце концов, какое это имеет значение? Завтра утром он навсегда распрощается с этой командой. Пит вышел из библиотеки.
Карл Либкхнет остался стоять на месте, широко расставив ноги и грустно поникнув головой. Он перенес всю тяжесть своего мощного тела на здоровую ногу и, делая затяжку за затяжкой, прокручивал в голове то, что знал…
Как Мунтолив решит проблему этого парня? В любом случае, он ни за что не позволит уехать Маргарет, затратив столько времени на ее поиски. Но что он предпримет, чтобы задержать ее? Конечно, Мунтолив найдет решение, он всегда умел сделать единственно правильный ход.
Карл раздавил окурок в пепельнице и направился в большой зал: он испытывал острую необходимость вы-
пить стаканчик после всего, что произошло в течение вечера. Больше всего его тревожила странная и неожидан ная смерть Марии. Почему она должна была умереть, когда «шестерка» наконец собралась вместе? Почему? Он прекрасно понимал, что Мария Габриэлли не могла утонуть, а следовательно, ее смерть нельзя рассматривать как несчастный случай. Ее жажда жизни не позволила бы ей утонуть в бассейне. Если это не несчастный случай, тогда кто убил ее?
 
Когда он вошел в большой зал, Жак наливал себе виски.
— Рад видеть вас здесь, — сказал Карл. — Умираю от жажды, но ненавижу пить в одиночестве.
— А я только что вспоминал вас, Карл, — сказан Жак.
Он придвинул к себе ведерко со льдом и захватил два кубика серебряными щипчиками.
Карл плеснул коньяка в большой стакан.
— Выпьем за нас. Особенно за Маргарет.
Он произнес ее имя тихо, подозрительно осматривая
комнату, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает.
— Маргарет… О да! Думаю, что она занимает сознание каждого из нас.
Они сели на диван, близко придвинулись друг к другу, как два заговорщика, не желавшие быть услышанными другими.
— Что вы о ней думаете? — спросил Карл, глядя на француза поверх оправы своих очков.
— Трудно ответить… Прежде всего мне хотелось бы узнать, кто она.
— Она прилетела из Америки, — сказал Карл, пожимая плечами.
Жак снисходительно кивнул и улыбнулся. Другого ответа он не ожидал — каждый из них опасался другого. Никто не знал, насколько другой знал больше его самого. Такова была политика Джейсона: не раскрывать карты относительно наследства, допуская иногда маленькие откровения, которые касались незначительных деталей…
— У меня складывается впечатление, что эта женщина оказалась здесь не по своей воле. Вы помните, как она вела себя у Джейсона? Она совершенно ничего не знает о нас.
— Так было до того, пока не утонула Мария.
Карл медленно покачал головой.
— Возможно, но сейчас у Маргарет есть перстень. Это все меняет. Мы все прошли через это испытание…
Жак молчал, и его молчание, как и пронзительный взгляд, раздражал Карла. Неужели он не понимает, что они все связаны одной веревочкой и стоит сорваться одному, как он потянет за собой остальных. Карл не успел ничего добавить, как Жак ответил на вопрос, который он боялся произнести вслух:
— Вполне возможно, Карл, что все достанется кому- то одному.
Он наблюдал за немцем и не удивился его реакции: Карл вскочил на ноги и едва членораздельно пробормотал:
— Это невозможно! Не может один из шести унаследовать все\
— Вы читали его книгу, дорогой друг? Я-то читал, — сказал Жак, потягивая спиртное.
Спрятавшись в лоджии, Адамс наблюдала сверху за мужчинами. Они разговаривали негромко, но не настолько тихо, чтобы она не слышала, о чем идет речь.
— Где эта книга? — спросил Карл.
Даже находясь на таком расстоянии, Адамс видела, как сильно дрожит немец, едва не расплескивая коньяк из стакана.
— В библиотеке, — безразличным голосом ответил Жак, продолжая сидеть на диване.
— Она находилась там все эти годы?
— Да, все эти годы…
— И о чем же он там повествует?
— Это история ее жизни, Карл, жизни Маргарет.
— Но я знаю ее наизусть. Мы все ее знаем. Джейсон сам нам рассказывал.
Жак презрительно хохотнул и прервал его:
— Вы думаете только о власти и деньгах, Карл. Но есть кое-что значительнее, намного значительнее… Прочтите эту книгу, и многое станет для вас ясным.
— Почему вы мне это говорите? Немец недоверчиво посмотрел на француза. Жак никогда не распространялся относительно своего прошлого и никогда не рассказывал, каким образом встретился с Джейсоном. Все остальные были известны публичными скандалами, чего нельзя было сказать о Жаке Грандье. О его прегрешениях никто не знал, кроме Джейсона.
— Потому что сейчас, — заговорил Жак, — мы особенно нуждаемся в поддержке друг друга. Шестеро собрались, но один из нас мертв. Если мы не будем доверять друг другу, мы рискуем повторить судьбу Марии Гарбиэлли.