Босс не терпит отказов (СИ)

— А дальше что?
— Буду матерью одиночкой, — всхлипываю я, — как моя мама. Она справилась, и я справлюсь. Она… — по щеке бежит слеза, — поругается, конечно, но потом… поможет…
Хочу к маме под крылышко. Хочу сбежать от подлого мерзавца, что посмел меня соблазнить.
— А я где?
— Без понятия, — я отталкиваю его и сползаю на диван. Кутаюсь в плед. — пьяный в клубе с очередной танцовщицей.
— То есть меня ты выкидываешь из своего плана? — Виктор разворачивается и подпирает голову рукой.
— А надо тебя в него включить? — зло зыркаю на него.
— А ты как думаешь?
— Я думаю, что… — хмурюсь и чеканю каждое слово, — ты хочешь отправить меня на аборт или сейчас сунешь какую-нибудь таблетку, от которой матка вывернется наружу. Нет, ты нам в нашем плане не нужен. 
— Нам и в нашем? — уточняет и удивленно вскидывает бровь.
Я неосознанно прижимаю руку к животу, и Виктор бархатно смеется, с умилением оглядывая меня.
— Таблетку я тебе не суну и на аборт не отправлю, — его смех обрывается серьезным и сердитым тоном. — Я осознаю риски для юной девушки от подобных манипуляций.
— То есть ребенок — это не риски?
— Риски, — кивает.
— Нам от тебя ничего не нужно, — я говорю, так будто уже на сносях или даже родила и готова биться за воображаемого ребенка до конца. — Я сама справлюсь. Я боец.
Виктор хохочет в голос. Его забавляют мои потуги, а я вот в ужасе. Меня потряхивает и знобит.
— Выдохни, — притягивает к себе, — у меня вазэктомия. 
Я моргаю. До меня долго доходят слова Виктора, а когда они достигают моего взбудораженного мозга, я выворачиваюсь из объятий и вскакиваю на ноги.
— Ну, знаешь! — возмущенно восклицаю я и топаю ногой, злобно уставившись в умиротворенное лицо Виктора.
— Что?
— Я хочу домой, — разворачиваюсь и сердито шагаю прочь. — Я устала.
  
Глава 22. Подлец и негодяй!
 
— Кира, — мама встречает меня в прихожей, и по ее лицу сразу понятно, что меня втянут во “взрослый” разговор, — ты увольняешься.
Внизу в машине меня ждет Виктор, который заявил, что я сегодня же переезжаю в корпоративную квартиру. Предложил подняться со мной, чтобы матушку мою утихомирить в случае скандала, но я отказалась. 
— Кира…
— Да, мам? — я снимаю туфли и прохожу в свою комнату.
— Что это еще за новости? Какая квартира?
Я так устала, что не реагирую на ее истеричные нотки в голосе. Шутка ли, я переспала с мужчиной, за несколько минут решила, что готова рожать от него и быть матерью-одиночкой. Мой мозг пережил за короткие мгновения целую жизнь. Господи, да я даже представила, как веду девочку со смешными косичками в первый класс и даю напутствия хорошо учиться, а у Виктора вазэктомия. У меня ощущение, что он меня обманул.
— Кира!
— Да?! — я разворачиваюсь к ней лицом. — Что?
— Кира, — всхлипывает. — Доча… Во что тебя втянул Виктор?
— Ты же уже догадываешься, да? К чему вопросы, мам?
— Не пущу! — она раскидывает руки в стороны в проеме двери. — Моя дочь не будет проституткой!
— Скорее уж содержанкой, — раскрываю шкаф и кидаю на кровать вещи, и плечики клацают друг о друга. 
— Кира!
— Я же тебе говорила, что он мерзавец, — я с осуждением смотрю в бледное лицо мамы. — Говорила же, что не хочу идти к нему работать, а ты? Какой вежливый мужчина! Какой воспитанный! Какой интеллигентный джентльмен! Этот джентльмен сегодня стал моим первым, — я зло усмехаюсь и повышаю голос, — а еще он сделал вазэктомию!
— Господи, — мама прижимает ладонь к груди и приваливается к косяку. 
— Так что, не переживай, мам, внуков внезапных в подоле не притащу!
— Почему?
— Что почему?
— Почему внуков не принесешь?
— Ну… — я растерянно хлопаю ресницами, — у него вазэктомия…
Мама недоуменно хмурится, и я ей читаю кратенькую лекцию о том, что некоторые мужчины кардинально решают вопрос контрацепции и перевязывают или усекают семенные протоки.
— Он кастрат, что ли? — мама в ужасе округляет глаза и прикладывает вторую ладонь к груди. — Господи!
— Нет, ма. 
 
Сую ей в руки телефон со статьей, которая подробно рассказывает, что именно сотворил с собой Виктор. Читает, охает и качает головой. Я достаю чемодан из шкафа.
— Но все равно шанс есть, — тихо отзывается мама. — В первые два года повыше, а потом один-два процента.
— Глупости, — я распахиваю чемодан и распрямляюсь. — Ма, не мути воду.
— Но это не я, а доктор Волховцев, — мама поднимает глаза, а в них надежда, — знаешь, Кира, я вот тобой забеременеть не должна была, но вот ты… — она всхлипывает, — с подлецом связалась и мою… судьбу повторяешь…
— Если ваша дочь удивит меня внезапной беременностью… — раздается строгий голос Виктора, и мы с мамой взвизгиваем. — Тише, вы что?
Из прихожей выплывает Виктор и продолжает:
— Я признаю его. Я против безотцовщины.
Мама оглядывается и рявкает:
— Подлец! Как тебе не стыдно?! Ты мне показался приличным мужчиной! — она швыряет мой телефон в Виктора, который ловко уворачивается. — Я тебе дочь свою доверила!
Телефон с жутким стуком и скрежетом влетает в стену, падает и стекло под мой вздох трескается. 
— Я тебе новый куплю, — Виктор прячет руки в карманы пиджака и щурится на маму. — Тише.
— Она же девочка наивная, — мама делает еще один шаг к Виктору. — Поверила тебе.
— Ма, — растираю в пальцах переносицу, — он мне ничего не обещал. 
— А ты из нее шлюху решил сделать? — мама наносит звонкую пощечину Виктору, и я прижимаю ладонь ко рту. — Негодяй! Прочь из моего дома!
— Без Киры я никуда не уйду, — цедит сквозь зубы Виктор, не шелохнувшись под ладонью. 
— Из моего дома она выйдет только замуж! — повышает мама голос. — Я не позволю ей тратить свои лучшие годы на эгоистичного мудака.
Я распахиваю ресницы. Мама никогда не позволяла ругаться подобными грязными словами. 
— То есть вы считаете, мне стоит взять малознакомую девицу замуж? — Виктор вскидывает бровь.
— Как в нее тыкаться, так она не малознакомая девица, — цедит сквозь зубы мама, — а как ответственность нести, так мы в кусты?
Я сажусь на кровать и прячу лицо в ладонях. Виктор смеется и уворачивается от новой злой пощечины.
— Так, руки держим при себе.
— Да я тебя за свою дочь на части порву! Кобелина! У тебя баб других мало?! Решил на мою Кирюшу наскочить и жизнь ей испортить? 
— Ма.
— А ты, дуреха мелкая, — разочарованно обращается ко мне, — на что рассчитываешь? Ну, снимет он тебе квартиру, цацками закидает, телефонами дорогими и что дальше? Выкинет, когда новую куклу найдет.
— Вероятно, так и будет, — поднимаю усталый взгляд. — Ма, сбавь обороты. Мне и так тошно.
— Не пущу! Только через мой труп! Я тебе не позволю загубить свою молодость и красоту на беспринципного морального урода! И отец из него будет отвратительный, поэтому ребенка мы сами воспитаем, — скрещивает руки на груди, и понимаю, что мама тоже уже представила, как заплетает внучке косички. — Алиментов, — она зыркает на удивленного Виктора, — нам не надо. Ничего от тебя, негодяй, не надо. 
Виктор переводит обескураженный взгляд с мамы на меня, и хохочет. 
— Харе Кришна, — в прихожую вваливается Игорь и кивает маме, — Харе.
— А это еще кто? — возмущенно охает она, смеривая его недовольным взглядом.
— Игорь, — сдавленно отвечает Виктор, усмиряя в себе новый приступ смеха. — Мой водитель.
  
Глава 23. Маменькина дочка
 
— Харе Кришна, — повторяет Игорь, приветствуя маму, и почему-то краснеет.
— Так, я не понял, — Виктор вопросительно изгибает бровь.
— Харе Кришна, — с придыханием говорит Игорь, подплывает к маме, берет ее за ручку и целует пальчики, не отрывая взора от ее бледного лица. — Харе Кришна.
Мы с Виктором переглядываемся, и я уточняю:
— Он выразил свое восхищение и невероятно очарован?