Я тебе запрещаю (СИ)

Но я понимаю, что Настя не будет делать аборт. Она не сделала его до сих пор. И не будет делать, даже если я буду настаивать. Об ее упрямстве я знаю не понаслышке.
Что тогда?
Готов ли я отказаться от нее из-за ее упрямства?
Этот вопрос заставляет меня налить виски и залпом осушить стакан.
Черт! Я скоро сопьюсь с этой несносной девчонкой! Только ей удается так довести меня, что я сам не знаю, чего хочу. Сам не уверен в правильности своих поступков.
Убираю бутылку в бар.
Нет. Я не могу себе позволить напиться. Не сейчас.
На телефон приходит сообщение от Насти:
«Я не буду делать аборт. Я сама воспитаю моего ребенка».
Сама она воспитает. Взрослая нашлась.
Ничего не отвечаю ей.
Сижу в кресле перед камином и думаю. Вся жизнь проносится перед глазами. Как я жил? Для чего? Вечная погоня за прибылью. Ни к чему не обязывающие потрахушки со шлюхами типа Лики. И меня все устраивало.
Тогда почему сейчас хочется другого? Хочется одну. Навсегда.
Перевожу взгляд с камина на букет. Красивый. Но без той, кому он предназначался, абсолютно ничего не стоит. Веник.
Почему она не сказала вчера? Зачем эта коробка?
Хотя, что это изменило бы? Да ничего! Абсолютно ничего! Также как не изменило и то, что ее отец — мой лучший друг. И то, что у нее теперь нет акций.
Все меркнет перед моим желанием быть с ней. Только с ней.
Беру телефон и набираю Настю. А она не отвечает. Игнорирует мои звонки. И второй, и третий.
Тогда я звоню Марии Эдуардовне.
— Добрый вечер, — говорю в трубку. — Мария Эдуардовна, позовите, пожалуйста, Настю. Я не могу до нее дозвониться.
Слышу шаги. Потом, видимо, Мария Эдуардовна закрывает трубку рукой и я слышу лишь отголоски разговора. Наверное, с Настей.
— Настя плохо себя чувствует, Рустам, — слышу, наконец. — Не может с тобой говорить. Позвони завтра.
И она кладет трубку.
Да, сука! Что ж такое! Не хочет она со мной говорить! Опять?!
Вскакиваю с кресла и выбегаю из дома. Еду к ним.
Она поговорит со мной! Тогда, когда я этого хочу! Если она еще не поняла, что я главный в наших отношениях, значит придется донести до нее это более доходчивым образом.
Я приезжаю к дому Марии Эдуардовны почти ночью.
— Рустам? — она удивленно смотрит на меня. — Что-то случилось? Что такое?
— Позовите, пожалуйста, Настю, — прошу я очень вежливо.
— Она спит уже, Рустам. Давай завтра. Все спят. И она, и Данила.
— Извините, — говорю я и прохожу в дом мимо нее.
Я помню, где расположена комната Насти. Поэтому иду сразу туда.
— Рустам, — слышу в спину голос Марии Эдуардовны.
Оборачиваюсь. Надо ей все объяснить. Надо. Она не заслуживает такого отношения.
Поэтому возвращаюсь к ней.
— Мария Эдуардовна, — говорю, взяв ее руку, — я за Настей. Она поедет ко мне.
Она пытается прервать меня, но я не даю ей этого сделать.
— Я люблю ее, Мария Эдуардовна. Я совершаю ошибки, но готов исправлять их. Она нужна мне. Понимаете? И я ей нужен. Я это знаю. Поверьте.
— Верю, — чуть улыбается она. — И знаю. Иди.
С благодарностью смотрю ей в глаза. И бегу в комнату Насти.
Аккуратно открываю дверь. Она и правда уже в кровати. Спит.
Тихо подхожу к ней и беру ее на руки. Она просыпается.
— Рус… — шепчет и обнимает меня за шею.
— Тихо-тихо, — шепчу в ответ. — Все хорошо. Едем домой.
Сажаю ее на переднее сиденье и везу к себе.
Дома также на руках несу ее в спальню. Укладываю в кровать и накрываю одеялом.
— Спи, — целую в лоб. — Потом поговорим. Только запомни одно — ночевать ты должна здесь. Всегда.
Настя улыбается и засыпает.
Я сижу возле нее и смотрю. Маленькая девочка, обладающая властью надо мной.
Потом раздеваюсь и ложусь рядом с ней. Притягиваю ее к себе. И так и засыпаю с ней в обнимку.
  
Глава 95. Настя
 
Утром просыпаюсь от того, что кто-то целует меня в спину. Щекочет языком. Ну, конечно же, Рустам. Поворачиваюсь к нему и тут же мой рот накрывают его губы.
— Ну что, беглянка, — говорит он, отпустив меня, — привязать тебя, чтобы больше не сбежала?
 
— Ты же сам сказал не приезжать, — вспоминаю я вчерашний неприятный разговор и сразу же становится грустно.
— А ты и обрадовалась? — спрашивает он и шлепает меня по попе. Слегка. Больше для вида.
Освобождаюсь от его захвата и сажусь перед ним. Поправляю на себе топ.
— Рустам, — говорю серьезно, — я не буду делать аборт.
Он смотрит на меня, лежа на боку, опираясь на локоть и наклонив голову.
В его глазах усмешка. Но я настроена решительно.
— Если ты думаешь, что я послушаюсь тебя, то ты ошибаешься, — говорю, нахмурившись.
Он усмехается и неожиданно дергает меня за руку к себе. Я сразу же оказываюсь под ним.
— А когда это ты меня слушалась? — спрашивает, нависая надо мной. — Не припомню.
Хитро смотрит в глаза.
Сжимаю губы и хмурюсь.
— Ох, какая сердитая, — смеется он.
— Рустам, давай серьезно поговорим, — прошу, пытаясь выбраться из-под него.
Но он крепко сжимает меня, не выпуская.
— А мы что делаем? — спрашивает, а сам уже одной рукой лезет мне в шортики.
Да и член его красноречиво упирается мне в ногу, убеждая в обратном.
— Если ты думаешь, что сможешь что-то решать без меня, — шепчет мне в ухо, — то сильно ошибаешься.
Его рука уже у меня между ног. Несколько медленных движений и он убирает ее.
— Значит так, — говорит серьезно, при этом снимая с себя шорты и беря в руку торчащий член. — Сейчас я тебя трахну.
Проводит большим пальцем по губам.
— А потом мы поедем к врачу.
— Зачем? — испуганно спрашиваю я.
— А разве беременные не должны регулярно посещать врача? — спрашивает и тянет с меня шортики. — И потом я хочу узнать, сына ты мне родишь или дочку.
Я не могу скрыть улыбку. И Рустам это видит.
Кидаюсь ему на шею и целую. Шортики опять возвращаются на свое место.
— Я что сказал? — наигранно строго произносит Рустам. — Сначала трахну. Ложись!
Откидываюсь на спину.
— Не так! — командует он и разворачивает меня на бок.
Пристраивается сзади. Обхватывает мою ногу и прижимает ее к груди. И уже протискивается в меня.
И сладкая истома заполняет меня. И я не знаю, от чего получаю больше удовольствия: от его толчков в меня или от мысли, что он принял беременность.
Я так и лежу с задранной вверх ногой, а он прижимает собой вторую мою ногу. И вбивает в меня свой член. Потом просовывает мне в рот два пальца и я облизываю их. А он опускает руку и касается клитора.
Я выгибаюсь от накрывающего удовольствия и Рустам силой удерживает меня, не позволяя вырваться из этой позиции.
Я так и кончаю, скованная в движениях. И, немного отойдя, чувствую знакомую теплоту внутри. Он кончает в меня.
— Я люблю тебя, девочка моя, — шепчет, немного отдышавшись. И целует.
Мы вместе идем в душ, а потом и правда едем в какой-то медцентр. Меня осматривают, берут какие-то анализы.
Потом мы разговариваем с врачом и все это время Рустам держит меня за руку.
— Пока рано говорить, кто у вас родится, — говорит врач. — Срок еще небольшой. Надо подождать.
Мне говорят, когда надо будет прийти в следующий раз, и мы едем обратно домой.
— Рустам, — говорю я за ужином, — а если окажется, что я не дочь твоего друга? Что тогда?
— К чему такие разговоры? — хмурится он.
— Мария Эдуардовна возила нас с Данилой в какой-то центр и мы сдали кровь. Она хочет проверить результаты теста.
— Ну, что ж, это правильно, — говорит Рустам. — Но к нам с тобой это не имеет никакого отношения.
Пристально смотрит на меня.
— Мне все равно, чья ты дочь, — подмигивает. — Лучше иди ко мне.
 
Стукает по коленке и я иду к нему и сажусь на него.
— Ну, что тебе подарить за новость о беременности? — носом скользит в вырез блузки.